- Рычишь... Ну рычи, рычи... Ты же горный волк, ты должен хорошо рычать! Что же мне с тобой делать?!
Я поднесла щенка к кобыле. Сначала она шарахнулась, а потом принялась его обнюхивать.
- Ну вот и познакомились...
Волчонок ещё какое-то время поскуливал и рычал, а потом заснул. Он был накормлен: круглое, тугое пузико делало его похожим на плюшевый шарик.
- Покормила тебя твоя мама, позаботилась... А вот чем я тебя кормить буду?! Она подумала?! У меня молока нет, да и у Тучки тоже... Что же делать?
- Надо найти ему молочную маму... - тихий голос в макушке был долгожданен до боли.
- Здрасьте, вам! И где ж доброго молодца носило, по каким землям, полям аль лесам дремучим?!
Он захихикал:
- Да вот, девица-красавица, был я в раздумьях серьёзных, думал думы тяжёлые, да делами важными занимался, а вышел срок, воротился к тебе, а ты опять... мать!
И мы дружно расхохотались.
- Да только не дитю человеческому, а зверю лесному, злобному и опасному.
От радости, что я опять его слышу, я расплакалась:
- Мозг, прости меня... Мне так было плохо без тебя, так одиноко...
- Мне тоже, дорогая... Мне тоже.
- А почему тогда молчал? И вообще... Никак не давал о себе знать...
- А ты почему?
- Ты знаешь...
- Знаю... Ты такая же упрямая, как и я.
- Но ведь ты - это я!
- А я - это ты...
Вскоре я уже ехала верхом, запихав щенка за пазуху, то тех пор, пока не придумаю для него более удобное ложе. Меня очень беспокоило, что вскоре нужно опять кормить малыша, а нечем. Нужно молоко, только где его здесь взять?! Надо найти проход через хребет, на ту сторону. Там, на пути к Латрасу, должно быть много деревень, где можно будет разжиться свежим молоком.
Ближе к полудню я заметила узкий, высокий проход между скал. Было довольно солнечно, и он не показался мне слишком уж страшным, тем более что я предварительно проверила браслет. Он был светлым, с голубым отливом и две буквы надписи жёлтыми - это успокоило. И я направила Тучку прямо в расщелину. Вскоре пришлось спешиться и зажечь факел. Чем дальше мы продвигались, тем становилось темнее. Несколько раз попадались подозрительные трещины, которые я вовремя замечала, да узкие места, через которые упитанная кобыла еле проходила, но... Мы двигались вперёд и в нужном направлении.
Щенок завозился и начал попискивать. Мне было безумно жаль его, но накормить пока было нечем. Когда он опять притих, я переложила его в сумку и укутала своими тряпками: может пригреется и ещё поспит. Мысль о том, что он умрёт от голода у меня на глазах, была невыносима. Присев на большой камень, я перевела дух и осветила факелом каменные стены: "Интересно, сколько нам ещё идти? Хорошо бы выбраться до вечера...".
При очередном взмахе факела, на противоположной стене, что-то блеснуло. Подойдя ближе, я осветила горные породы:
- Мозг? Это то, что я думаю? - трогая камни, я не могла поверить своим глазам.
- Да.
- Золотая жила! - эту фразу мы сказали одновременно.
- Ты уверен?!
- Абсолютно! И хорошая жила, богатая... Посмотри вон туда, повыше...
Я залезла на уступ и поднесла факел:
- Обалде-е-еть... Какая она огромная и толстая какая...
Мой папа был геологом, поэтому в камнях и горных породах я неплохо разбиралась. У нас в доме была куча разных справочников, энциклопедий, атласов и учебников по геологии, а также неплохая коллекция редких минералов, которую начал собирать ещё мой дед, отец моего папы. И хотя всё это меня в детстве, да и потом, особо не интересовало, однако геологической информации в голове было много. Я много раз видела хорошие, качественные фотографии жильного золота, поэтому и узнала его сразу. Настоящее жильное золото! А говорили, что на Восточных землях его почти нет... А оно вот, пожалуйста, бери, не хочу! Вот это находка!
Я достала кинжал, подобрала большой камень и попробовала отбить кусок, в том месте, где заметила трещину. Пара ударов и увесистый золотой булыжник, чуть не упал на ногу. "Ого! А жила-то, действительно, богатая! И если бы не землетрясение, то меня бы здесь не было... Вот ведь жизнь, никогда не знаешь, где найдёшь, где потеряешь...".
Завернув золото в остатки рубахи, я засунула его в мешок на самое дно: "Максу подарю! Вот обрадуется! А местечко надо запомнить...".
- Уже... Я пометил его на карте и приметы записал.
- Молодец! У меня чувство, что эта жила ещё пригодиться...
- У меня тоже.
Мне опять повезло. Проход оказался сквозным. Когда мы вышли из пещеры, скрытой густой, уже подсыхающей растительностью, солнышки клонились к закату. Волчонок проголодался и вёл себя очень беспокойно. Его срочно нужно было кормить. Примерно через час, когда мы спустились на относительно ровную поверхность, я вскочила в седло. Пока ещё светло, может и найдётся поблизости какой-нибудь хутор.
Но жилья рядом не оказалось. Щенок жалобно пищал, а у меня разрывалось сердце. Потом накатила злость и на себя, и на волчицу, которая бросила на меня своё беспомощное дитя по непонятной причине. Сидя у костра, я слушала тихое пищание и утирала мокрые глаза: "Он скоро умрёт... И я ничего не могу с этим поделать...". Внутри черепа послышался вздох и Тан прошептал:
- Есть одна идея... Только...
- Что только?
- Мы рискуем опять поссориться...
- Говори уж... Не поссоримся, обещаю...
- Тебе не понравиться...
- Выкладывай!
- В первую очередь его надо успокоить, к груди приложить, а во вторую... Молока у тебя нет, зато есть кровь...
Я глянула на чёрный комочек:
- Согласна... мне это не нравиться, но другого выхода всё равно нет. А он от моей крови не отравится? Там же яд "райской" травы...
- Когда это было! Главное не переборщить, ему нужно совсем немного, чтобы продержаться какое-то время.
- Хорошо, давай попробуем. Я даже представляю, как это сделать...
Стянув верхнюю половину лимма, я прокалила остриё кинжала над пламенем, подождала пока оно остынет и резким движением полоснула по голой груди, чуть повыше ареолы. Брызнула кровь и, взяв щенка на руки, я прижала его к окровавленному соску. Он впился в него с голодным остервенением.
"Хорошо, что кругом лес, ночь и нас никто не видит... Вот был бы ужас! Женщина кормит волчонка собственной кровью... Попахивает зоофилией, смешанной с вампиризмом... Кошмар!"
- Я никому не скажу! - и Мозг принялся гаденько хихикать. - Всё! Оттаскивай его, хватит!
Еле-еле я отодрала от себя голодное создание. Щенок немного повозмущался, порычал, а потом притих. Я закуталась в одеяло, устроила его под боком и задремала. Утром процедуру пришлось повторить, потому как малыш вопил так громко, что даже Тучка забеспокоилась. "Вот и добавилась к моим шрамам ещё парочка... - думала я, глядя как кровь из раны заливает сосок, а волчонок жадно его сосёт. - Как бы он потом, когда подрастет, не сожрал меня с потрохами, крови ведь он уже попробовал...".
- Не сожрёт, не волнуйся...
- А ты откуда знаешь, умник?
- Ты теперь ему кровная мачеха. Но без молока он долго не протянет...
Щенок оторвался от груди с громким "чпоком", когда я потянула его в сторону. Я укутала его, натянула лимм, обложив свежие раны остатками рубахи, и вскочила в седло. И какое же испытала облегчение, когда через несколько часов Тучка вышла на дорогу. Я не заблудилась! Это была восточная дорога. Получилось, что я объехала засыпанный перевал. Я дёрнула поводья, и мы бодрой рысь поскакали вперёд.
В первой же деревне я купила козу. Хозяин небольшого стада был несказанно счастлив, когда я предложила за дойную животинку золотую монету. В посёлке были видны следы землетрясения: несколько домов повреждено, а недалеко от дороги в земле зиял большой провал. Поэтому мой золотой пришёлся весьма кстати. Я попросилась у хозяина отдохнуть в сарае, хотя он всеми силами пытался затащить меня в дом. Не могла же я сказать ему, что мне надо волчонка покормить. В конце концов, он махнул рукой, и я спряталась на сеновале.