— Это милос-сть для неверных.
— … Не делишься силами, не караешь преступников и просто убиваешь безвинных? Это нечестная игра даже для богини.
Я провоцировала её почти намеренно. Я не собиралась отступать.
Голова змеи взмыла вверх, так, что я видела лишь гневное сверкание огромных глаз.
— Какая дерз-зость. Понятие чести – для людей, дитя. Но точно не для богов.
Исполинский хвост вздёрнулся вверх и понесся ко мне так быстро, что я едва успела увернуться в этом тёмном пространстве.
Это было ожидаемо. Те, кто приходит в Храм… Встречают смерть у богини.
— Ты и сама это понимаешь, Церера. Я могла бы убить тебя куда быстрее, если бы твои старания не выглядели забавно.
— А мне кажется – это ложь. У этой игры должны быть правила. И если ты мне их не скажешь… Я сама с ними разберусь.
Она могла не пустить меня в свой «дом», но пустила. Она могла (по её словам) расплющить меня без труда. Я знала, что жестокости богине не занимать. Но, вероятно… Правила, всё же, существуют.
— Правило всегда одно. Выжить.
В этот раз острые клыки пронеслись рядом ещё быстрее, я извернулась всем телом, уворачиваясь, но всё же взвыла от боли: плечо оказалось в мгновение распорото.
Тёплая кровь оставляла след в тёмном, глухом пространстве. Азарра склонилась, слизнув языком капли.
— Неплохо. Но этого всё ещё мало.
Игра в догонялки со змеей, в её мире… Почему мне это казалось хорошей идеей? Я зажала рану в плече и бешено рванулась вперёд. Под ногами вились кольца её тела (или ее отродий), я перепрыгивала через них, постоянно пригибалась и отчаянно теряла драгоценные минуты.
Одну за одной…
Пока это больше походило на игру в кошки-мышки. И, увы, я не знала, как победить.
— … Просто выжить. Я могу вечно гнаться за тобой, Церера. Жаль, у тебя этой вечности нет, - продолжал насмехаться надо мною голос богини.
Он словно ласково нашептывал: «сдайся», «смирись», но разве я могла?
Нет, конечно нет.
Нельзя поддаваться отчаянию. Едва придя в этот мир, я готовилась бороться за выживание. И это нисколько не поменялось.
Разве что… Теперь моего возвращения действительно ждут.
Щелканье клыков за спиной заставляет неуловимо ускориться, но я всё же спотыкаюсь об змеиную ловушку гибкого и, кажется, бесконечного тела.
Падаю во тьму, замечаю, что за мной несется богиня. В этот раз она намерена проглотить меня по-настоящему.
Как вдруг… Вспышка холода будто щелкает змею по носу. Серебристая, ясная, в этой тьме искра смотрится огоньком надежды.
Змея останавливается. Её гигантские горящие глаза на мгновение опасно сузились.
— Он рвётся к тебе? Интересно… Его магия здесь не властна.
Хоть богиня так и говорила, я заметила ещё несколько серебристых вспышек, возникающих в чужеродной тьме.
— И всё же, он так старается пробиться в мой мир.
Даррен… Нет – Ледяной Король.
Кто же ты, в самом деле, такой?
Пространство зарябило. Великий космос, окутывающий меня и Азарру, вдруг закрутился.
Я словно на карусели оказалась, голова мгновенно закружилась и я бессильно пала на колени.
— Тсш… Твои заступники в этот раз выиграли. Всё равно ты, желтоглазая, не принадлежала Храму с самого начала. Ты была предназначена тому, кого называют Ледяным.
Змея в последний раз рванулась вперёд. Она немыслимым образом уменьшилась и прошла сквозь мою грудь. Раздирающее, невыносимое чувство заставило меня закричать от сильной боли, в которой я слышала хруст собственных костей.
Кожа будто растворялась, под воздействием яда.
Новая вспышка боли принесла мне, наконец, успокоение. Я… Просто потеряла сознание.
Реальность возвращалась фрагментами. Потолок Храма, спазмы желудка, невозможная тошнота. Надо мною склонился Даррен, такой обеспокоенный и нервный. Я отметила, что бледность его лица сегодня была особенно заметной.
— Церера? Как… - выдохнул он.
Как я?
Ну, меня словно перемололи в труху, по ощущениям. Любое движение отдавалось болью. Я перевернулась на бок и сдула со лба прядь. Потом посмотрела на свою руку и поняла что…
Змеи нет.
Выжженное место, даже запах горелой плоти ощущается.
Что… Что это?
Я с удивлением приподнялась на локтях, игнорируя не самые приятные ощущения. Быстро облизнула палец и…
Ничего. Яда нет.
Я не чувствую его привкуса во рту.
И эта дикая слабость… Даже беспомощность. Неужели?...