Нынче 7 Окт. Я. П. 1892.
Все то же. То же упорство труда и медленное движение. За это время были старшие сыновья. Хорошо, добро с ними. Но они очень слабы. С Л[евой] разговор. Он ближе других. Главное, он добр и любит добро (Бога). Amiel очень хорош.
1) Нынче, рубя дрова, вдруг живо вспомнил какое-то прошедшее состояние, очень незначительное, малое, ничтожное, вроде того, что ловил рыбу и был беззаботен, и это прошедшее показалось таким значительным, важным, радостным, что как будто такого уже никогда не может быть, и вместе с тем это только жизнь. Так что всё мое стремление к жизни есть только стремление к этому. Так что моя жизнь, цепкость к жизни, не есть ли это смутное сознание того, что пережито мною в прежней, скрытой от меня за рождением жизни... Это кажется неясным, но je m’entends.17 Я стремлюсь к такому же счастью в теперешней и будущей жизни, какое я знал в предшествующей.
2) К Amiel’y хотел бы написать предисловие, в к[отором] бы высказать то, что он во многих местах говорит о том, что должно сложиться новое христианство, что в будущем должна быть религия. А между тем сам, частью стоицизмом, частью буддизмом, частью, главное, христианством, как он понимает его, он живет и с этим умирает. Он как bourgeois gentilhomme fait de la religion sans le savoir.18 Едва ли это не самая лучшая. Он не имеет соблазна любоваться на нее.
3) Если бы мне дали выбирать: населить землю такими святыми, каких я только могу вообразить себе, но только чтобы не б[ыло] детей, или такими людьми, как теперь, но с постоянно прибывающими свежими от Бога детьми, я бы выбрал последнее.
4) Тургеневское Довольно, и Гамлет и Дон Кихот — это отрицание жизни мирской и утверждение жизни христиан[ской]. Хорошую можно составить статью. Получил от Ч[ерткова] письмо и был очень рад. Получил письмо М[итрофана] Ал[ехина] и Бодянского. Пишу им. Они в остроге.
Завтра 8 Ок. Е. б. ж. 1892. Я. П.
[6 ноября.] Почти месяц не писал. Сегодня 6 Ноября. Всё то же. Так же живет Попов, переписывает, а я по утрам пишу, выпускаю весь заряд и потом уж чуть брежусь. Иногда пишу письмо. За это время были письма от Хилкова. Работа идет над заключением. Приближаюсь к концу, но не конец. Соня в Москве с детьми. Бывают дурные периоды. Один я пережил недели три тому назад, один недавно по отношению П[опова]. — Возненавидел его. Но поборол, кажется. Его надо, должно любить, а я ненавижу. Лева в Петерб[урге]. Я его все больше люблю. Девочек тоже. Отчет кончил. Думал за это время кое-что хорош[ее], к[оторое] забыл. Записано следующее:
1) Верочка подошла к шкапу, понюхала и говорит: как пахнет детством. М[аша] подошла: да, совершенно детство, и радостно улыбается. Я подошел, понюхал — а у меня очень тонкое чутье — ничем не пахнет. Они чувствуют чуть заметный запах, п[отому] ч[то] этот запах соединился с сильным сознанием радости жизни. Если бы этот запах был еще слабее, если бы он был доведен до бесконечно малого, но совпадал бы с сильным чувством жизни, он был бы слышен. Всё то, что пленяет нас в этой жизни, красота, это то, что соединилось с сильным сознанием жизни до рождения. Некоторое —п[отому], ч[то] оно нужно вперед, некоторое — п[отому], ч[то] оно прежде было. Впрочем, в истинной жизни нет ни прежде, ни после. Только то, что сильно чувствуешь, это какой-нибудь момент жизни. (Неясно.)
2) Что такое я (организм)? Я какой-то центр, в к[отором] обменивается материя. Быстрота, энергия этого обмена материи совпадает с радостью жизни. Энергия эта всё ослабевает, обмен всё замедляется, замедляется и наконец прекращается, и центр переходит в другое место.
3) Если презирать человека, не будешь вполне добр к нему. Если ж очень уважать чел[овека], тоже будешь слишком много требовать и не будешь вполне добр к чел[овеку].
Для доброго отношения к чел[овеку] нужно прирезать его, как слабое человеческое существо, и уважать его, как NN.
4) Злой человек! Негодяй, мерзавец, злодей! Преступник. Страшный! Люди слишком слабы и жалки, для того чтобы они могли быть злы. Все они хотят быть добры, только не умеют, не могут. Это неумение быть добрым и есть то, что мы называем злым.