Постановка жалкая, прежние актеры страшно постарели, новые, что заменили нек[оторых] старых, много хуже их. Лужский[329], Коренева[330] (Елена; насколько она хуже Книппер[331]!), Тарасова[332] (Соня), Раевская[333] (Мар[ия] Вас[ильевна]), Вишневский[334] (дядя Ваня), Станиславский (Астров), Булгаков[335] (Телегин), Успенская[336] (Марина).
После театра со всеми тремя Сомовыми и Александром Афанасьевичем пили чай в ресторане. Домой я пришел пешком — было опять совсем тепло.
29 янв[аря], вторник
Сегодня в 5 часов дня был у Charles’a Crane’a. Был с Женей, Гришковским и Трояновским. Дом скромный, много восточных ковров и плохие картинки: Рериха[337], его сына[338] и другие на русские сюжеты. Принял он нас любезно, меня помнит по Петербургу. Врученное мной ему письмо от Генр[иетты] Гиршман взял, но не прочел при мне. Избегал углубляться в разговоры о наших делах с выставкой.
Или рамолик, или хитер. Получил от Трояновского образ — вышивку Алябьевой с Васнецова[339]. Обещал прислать к нам некоего Цанова, болгарина, своего «почти» секретаря. Потом дал нам понять своим упорным молчанием, что пора нам уходить[340].
От него я поехал обедать к Сомовым. Долго беседовал с Еленой, Женя же уезжал на заседание. Когда он вернулся, ему пришла мысль сдать мне их большую комнату.
Я с восхищением согласился. Хочу им платить 50 д[олларов], а они настаивают на 40.
Под утро I had a wet dream, but don’t remember the object of it…[341]
30 янв[аря], среда
Целый день мотался, уставал до изнеможения. Утром к нам в отель приехал Цанов от Crane’а — очень приятный в обращении, высокий рыжеватый мужчина.
Болгарин, отлично говорит по-русски. Трояновский рассказывал горячо о наших делах и задачах. Цанов вскоре повез меня и Грабаря далеко на Riverside Drive [показывать] еще не оконченное помещение около Колумбийского университета.
Оно оказалось еще совсем вчерне и нам неприемлемым. Заходили в мавзолей капитана Гранта[342]. Нечто вроде мавзолея Наполеона в Invalides’aх. Оттуда Цанов повел нас в свой boarding house[343] и там угостил нас завтраком. Он нам говорил о лингвистике и о цыганских наречиях и других, которые он изучает. Грабарь рассказывал ему о наших ученых-лингвистах. Он проводил нас до subway’a. Сегодня я, кажется, постиг the shuttle[344] и the black and green lines[345]: Central Station[346] — ехать uptown, Times Square — downtown[347]. Ездили смотреть partitions — перегородки для выставки. Оттуда к 4-м в Master Institute[348] Рериха. Corona Mundi[349] — девиз! Наглое его шарлатанство. Принимали и показывали нам это учреждение две еврейки. В приемной на мольберте портрет Рериха раб[оты] его сына. Ждали Crane’a, но он обманул нас, не приехал. Оттуда поехал к Сорину. Он вручил мне сто долларов за проданный им кому-то экземпляр «Le livre de la Marquise»[350] (для Мефодия — не для меня). Сорин рассказывал мне о Судейкине[351], его странностях, самомнении и беспутстве. От Сорина зашел поесть в self service, потом домой. Собрали свои чемоданы и на одном taxi с Захаровым, тоже нашедшим себе комнату в частном доме, уехал из отеля. Приехал к Жене. Ольга Лавровна дала мне обед; было уже поздно — 9 часов. Говорил с ней о женах Жени, о первой, бросившей для Савинкова[352], о Наталье Ивановне и Иване Осиповиче (родителях Вали, и Нины, и Они[353]), как она, Ольга Лавровна, виделась с Нат[альей] Ивановной, чтобы получить от нее развод, но та не согласилась. Я немного разобрал свои вещи, показывал свою лондонскую миробалантную[354] пижаму. Взял ванну и лег спать в своей новой комнате. Сегодня приехал старик Сытин, один, без сопровождающего, и его сразу отправили на знаменитый Island[355]. Он в отчаянии, и за него уже хлопочут[356].
31 янв[аря], четверг
Спал не совсем хорошо. Трепыхало сердце — верно, от дневной усталости.
Утром у Елены вкуснейший брекфаст. К 12-ти поехал в Union Hotel. Там собрание. Mr. Calton[357] с переводчицей г-жею Княжевич — ему объясняли наше дело. После его уходя явился старик Сытин, веселый, только что освобожденный после допроса на знаменитом Ellis Island’e. Побыв недолго еще, все уехали смотреть какую-то квартиру. Я позавтракал с Женей в self service’e. Я поехал к Central Park’у[358] и там на скамейке сидя читал длинное Анютино письмо. К 3-м в Carnegie Hall на концерт Бетховена. В ложе с Еленой. Я встретил при входе Бориса Степановича Захарова[359] — мужа Цецилии Ганзен — и предложил ему лишний билет в нашей ложе. Чудесно играл оркестр. Дирижировал Damrosch. 9-я симфония. Canon for six voices (1823) «Helpful be, o man, noble and good». Arranged for solo voices and chorus by Walter Damrosch, conducted by Albert Stoessel[360]. Sonata in C minor op. 111 (Mr. Bauer). Солисты: Ruth Rodgers, sopr[ano]; Mabel Ritch, contralto; Nevada Van Der Veer; Richard Crooks (tenor); Frederic Baer, baritone; Fred Patton, bass. Оттуда домой на Broadway, час сладко спал. Обедал, потом лежал до вечернего чая. Потом разбирал свои вещи.
334
Вишневский (наст. Вишневецкий) Александр Леонидович (1861–1943) — актер, один из основателей МХТ.
335
Булгаков Лев Николаевич (1888–1948) — актер. В 1911–1924 г. — на сцене МХТ. После американских гастролей театра остался в США, где продолжил работать как актер и режиссер.
336
Успенская Мария Алексеевна (1887–1949) — актриса МХТ с 1911 г. по 1924 г. После американского турне осталась в США. Снималась в Голливуде.
337
Рерих Николай Константинович (1874–1947) — художник, общественный деятель. Учился в гимназии К. Мая. Окончил Академию художеств, юридический факультет Санкт-Петербургского университета. Член объединения «Мир искусства», в 1910–1915 г. — его председатель. С 1909 г. сотрудничал как художник в антрепризах С. П. Дягилева. С 1918 г. жил за границей: в 1920–1923 г. — в США, затем — в Индии.
338
Рерих Святослав Николаевич (1904–1993) — художник; младший сын Н. К. Рериха. Эмигрировал вместе с семьей. С 1919 г. изучал архитектуру в Королевской академии искусств в Лондоне, затем — в школе Колумбийского и Гарвардского университетов. В США принимал участие в работе культурно-просветительских организаций, созданных отцом, возглавлял художественный центр Corona Mundi, был вице-президентом Музея Н. К. Рериха в Нью-Йорке.
339
Возможно, источником был образ Христа для иконостаса Владимирского собора в Киеве (1885–1886) Виктора Михайловича Васнецова (1848–1926).
340
Члены выставочного комитета пришли к Ч. Крейну, чтобы попросить у него в долг денег на организацию Выставки русских художников. «Мы получили значительную сумму денег, что— бы развернуть выставку в кредит, и это устроил Mr. Crane, друг Гени, — писал Сомов письме к сестре от 1 февраля 1924 г. — <…> Она [сумма] пришла крайне вовремя, т. к. помещение было выбрано, и оставалось внести только деньги и заключить контракт, а денег не было».
342
Возможно, Сомов путает капитана Гарри Гранта, вымышленного героя романов Ж. Верна, и полководца армии Севера во время Гражданской войны в США, а затем президента Улисса Гранта (1822–1885). Национальный мемориал генерала Гранта с установленным внутри него саркофагом был открыт в 1897 г.
344
Челнок
347
Подразумеваются направления движения поездов к названным станциям метро: соответственно с юга на север и с севера на юг.
348
Полное название — Master Institute of United Arts (Мастер-институт объединенных искусств —
351
С. Ю. Судейкин поселился в США в 1922 г. Сорин особенно близко сошелся с ним в Крыму, где оба художника жили во время Гражданской войны. См. об этом дневник второй жены Судейкина — В. А. Судейкиной (Стравинской):
352
О браке Е. И. Сомова и Е. И. Зильберберг, вышедшей впоследствии замуж за известного эсера Б. В. Савинкова, см. прим. к записи от 30 декабря 1921 г.
353
Единокровные брат и сестры Е. И. Сомова от первой жены И. О. Сомова — его отца и мужа О. Л. Сомовой.
356
Об этом инциденте пишет 30 января 1924 г. И. Э. Грабарь: «Сегодня прибыл Majestic с Сытиным, но его, раба Божия, не пустили на берег, а пока оставили на пароходе, с тем чтобы завтра утром перевезти на знаменитый и памятный всяким “иммигрантам” Обезьяний остров, возле статуи Свободы [название острова указано ошибочно, см. пред. прим. —
359
Захаров Борис Степанович (1887–1943) — пианист; муж Ц. Г. Ганзен, друг С. С. Прокофьева. Окончил Петербургскую консерваторию. В 1921 г. эмигрировал вместе с женой. В конце 1920-х поселился в Шанхае отдельно от жены, преподавал в Шанхайском музыкальном институте.
360
Канон для шести голосов (1823) «Любезен будь, о муж, благороден и добр». Аранжирован для солистов и хора Вальтером Дамрошем, дирижер — Альберт Штоссель