— Колобков: арестован член коллегии у Нилыча, нач[альник] управления цирков Колеватов, его после ареста отпустили под расписку, заболел; при обыске нашли 3 млн. наличными, прорву шмотья; открыто брал взятки. Взяло его МВД, точнее, Петровка. Характернейший признак разложения! Ещё болтают, что тут сыграло роль какое-то столкновение его с первым мужем Гали Миловым.
— На теоретич[еском] семинаре в ИМЛИ Бялик побранил Кожинова, Вадим тут же вылез и произнёс разнузданную речь: у нас мало говорят о созидательном, вот построили дальневосточную дорогу за 10 лет, а мы даже не знаем имена строителей, вот выходит серия «Пламенные [революционеры]», многие авторы уже уехали, ясно почему — у них тут не получается новая революция, но я готов жизнь положить за то, чтобы у нас больше не было революций, у нас вообще знают имена разного рода бомбистов и взрывателей, но созидателей знаем плохо, ну и прочее. Поднялся Борщуков и обозвал Кожинова чуть ли не контрреволюционером. Скандал очень характерен, это прообраз близкого будущего.
— Аполлон сошёл с ума: я не хотел вообще говорить с ним о его статейке, но в разговоре проговорился и очень осторожно, даже ласкательно высказал ему кое-какие возражения. Куда там! — Кожинов, Гумилёв и Бородай — это сионистская агентура, Ахматова еврейка, я выступаю всю жизнь с позиции патриотизма и диамата. — На моё осторожное возражение, что под знамя диамата он соберёт мало народу, он даже голос повысил, возражая. И вообще махал рукой, говорил о классовой борьбе и непримиримости. дурак. Он и в самом деле не вполне нормален (жуткий атеист к тому же!), сошёл с ума от себялюбия и величия, хотя почему такая гордыня у скромного преподавателя педвуза?! Впрочем, это вопрос риторический, сегодня все великие. И всё же студентов он воспитывает хорошо и с Сионом борется, пусть его, а вреда большого от его борьбы с бедным Гумилёвым я не вижу.
— В №3 «Москвы» цензура без потерь пропустила мою статью о «Т[ихом] Д[оне]». Думаю, что шумок вокруг неё будет.
— Из №13 альманаха выбросил мерзкую статейку Нагибина о выставке «Москва-Париж». Возможно, будут препятствия в издательстве, но я не отступлю.
— Замечательную книгу написал Боровиков. Какие растут у нас люди, ведь ему едва ли 35. Да, им сейчас противопоставить нечего.
— В «ЛГ» статейка Агангебяна о поставке газа во Фр[анцию]: в Сибири добыли в прошлом году 155 млрд., а туда будут отправлять ежегодно 40. Ужас! Предатели торопятся повязать нам все суставы, намертво прикрепить нас к сионской плахе. Неужели успеют?!
— Сынок Михваса: Галя не появляется на работе, даже 23 февраля не пришла, а в праздничные дни она обычно ходит; нек[оторые] сынки стали продавать «Мерседесы», он сказал, что Девятка предусмотрела продажу через комиссионку и анонимно, так что возвращаются только полученные деньги и спекуляция невозможна; у ЦК стало два первых зама — Чебриков и Цинев, чего не было никогда, «Родственник» (так он называет папашу) ездил в Краснодар, но от всех подарков отказался, даже от чемоданчика с вином на дорогу (Цеков говорил мне обратное); дочь Гришина — чистая Хайка, жена Александрова — тоже.
— Карл настаивал опять, что ему показывали рассказы мои, Скурлатова, Кольченко и Ш. — я твёрдо сказал ему, что это липа в его адрес или в адрес его клиента, пытался доказать это, поколебал его. Он дал очень интересную наводку на «Океан», и всё мне стало ясно; оказывается, дело не в воровстве икры, это прикрытие (можно ведь перепродавать мебель, колготки, хрусталь, что угодно), главное — рыболовные суда в загранке, это же плавучие заводы, к[оторы]е работают там по полгода и больше, у капитана огромная валюта, он может (а порой по служебным интересам и должен) оставлять её в зарубежных банках), так возникает множество анонимных счетов, единицы из коих — те самые, где московские вельможи беспрепятственно обеспечивают будущее своим зятьям и внукам. Карл намекал, что Писатель скончался в связи с тем, что усы этого дела где-то высунулись, и спрятать их оказалось невозможно. Он обратил внимание, что в тезисах о 60-летии опять упомянут, как в отчетном, антисемитизм. Он намекнул, что ЧК имеет отношение к попытке убрать меня из альманаха (не думаю, но он очень возражал на мой обычный тезис, что ЧК вроде ДОСААФ). Он сказал, что Черненко станет на место Кащея, что Пономарёву не подняться, ибо подбит обсуждением тома про XIX с[ъезд], когда Бровастый страшно рассердился: он гордится этим и коронацией его Сталиным. В Польше плохо, есть попытки отстранения партии от власти. Я подарил ему книгу про эсперанто, изданную тиражом в 5000 на ротапринте (что неслыханно) с ценой 60 коп., он клялся, что это чисто их дело, ибо эсперанто начиналось как объединяющий их язык, а потом уже, когда они восстановили иврит, предназначили тот для гоев. <...>.