В качестве собственных размышлений, могу, как человек любящий праздники и устаивающий праздник себе ежегодно, заметить, что люди определенного склада и определенного возраста не любят подарков. Нет, не совсем так. В этом году от имени семинара мой ученик Ваня Пушкин преподнес мне чудную фотографию. Он подстерег момент, когда, что-то рассказывая, я вдохновенно закрыл глаза, а он меня «щелкнул». «Сергей Николаевич, не спите на вашем любимом семинаре!». Или Андрей Василевский, наш преподаватель, подарил мне фотографию треснувшего канализационного люка на территории нашего Лита. Нам с Владимиром Ефимовичем, проректором по хозяйству, есть возле этого люка чего вспомнить.
Не обремененные подарками и заботами гости двинулись вниз, в, грубо говоря, столовую.
Собственно, в этом величественном средневековом зале я уже был. Что-то лет десять назад, когда С.П. преподавал в Дублине, я приезжал сюда подписывать договор о студенческом обмене и с инспекторской проверкой. В это же время какая-то из Великих Княгинь, родственниц царя, давала прием и ужин по случаю или завершения в Ирландии Пушкинских дней, или их торжественного начала. Все русское не обходится в Ирландии без Сары, и она, добрая, но строгая душа, выхлопотала нам пригласительные билеты. Тогда я увидел Хини, великого современного ирландского поэта, разглядел Великую Княгиню, но еще большее впечатление произвел на меня зал, в котором проходило собрание. Весь наш Литературный институт, центральное здание безо всякого труда поместилось бы в этом зале. Я даже думаю, что можно бы еще сделать надстройку в пару этажей. В камин, расположенный в центре зала, вполне мог бы въехать мой автомобиль «Лада-Шевроле», неплохой мог бы получиться гараж. Тогда же я немного оробел, под взглядом нескольких поколений ректоров, взиравших на происходящее с портретов в нишах под потоком. Какие парики, какие мантии, какие позы! Наверное, много среди них было достойных, а то и великих людей. Позолоченные рамы портретов, вероятно, вырезаны из целых дубовых стволов. Зал был огромен - 250 человек поместилось в нем за столами играючи. Хватало еще и места для танцев, если бы они были предусмотрены.
Записываю меню обеда, потому что в этом и заключалось ядро происходящего. Была, правда, зачитана телеграмма от двоюродной сестры из Нью-Йорка, да старший сын Дженнифер, Патрик, прочел смешную биографию матери, составленную из рецензий безумных критиков разных лет, да в самом конце обеда брат Дженнифер… В свое время скажу…
Итак, сначала на столы поставили графины c водой, маленькие булочки, которые положено намазывать роскошным, чуть подсоленным сливочным маслом. Потом каждому поднесли по небольшой плошке нарезанного кусочками и отваренного в сливках знакомого мне ирландского «салмона» - семга. Потом подали протертый суп из картофеля с каким-то «корейским луком». Ну, естественно, все время обносили вином, белым и красным. Куда ускользнула молодость? Пить бы да пить это винишко. Потом подали - фарфор все время вуджвудский, тарелки с автомобильное колесо - по куску хорошей свинины в неком футляре из теста и яйца. К мясу полагался еще и соус, драгоценный, как королевская кровь, и две горочки пюре - картофельного и морковного. О десерте не говорю, что-то пикантное, вкусное и неповторимое. Может быть, подобное ест по праздникам королева. В завершение каждому был предложен небольшой бокал коньяка или рюмка портвейна, первозданного, как Адам. Собственно, на этом все и закончилось. Как же люди хорошо поговорили между собой, какую чувствовали о себе заботу, сколько возобновилось связей, с какой теплотой еще долго будут помнить о юбилярше!..
13 января, среда. Лишь конспект дня. Утром ходили в книжный магазин. Я, сидя в кресле, что-то заполнял на компьютере, а С.П. упорно и долго копался в английских книгах. Отнесли его добычу домой, сели на электричку и поехали на этот раз на юг. Такая железнодорожная линия в стране только одна, но зато как все сделано! В вагонах тепло, чисто, электронные табло дублируют объявления об остановках. На станциях электронные автоматы по продаже билетов и электронные же информаторы, сообщающие о приходящих поездах. Очень здорово, но похоже на модель детской железной дороги. Пока, проходя по эстакадам, поезд выбирается из города, видна через незанавешенные окна домов жизнь рабочих окраин. Сушится белье, нищенский, стесненный быт. Нам тут особенно завидовать нечему. Потом обзор меняется, группками стоят индивидуальные домики. Садики, верандочки, поля, небольшие рощицы. Дорога жмется к морю, идет вплотную к скалистому краю. Иногда море почти касается железнодорожного полотна. Вдоль пути чистенькая, вымытая и зеленая, несмотря на недавние снежные бури, страна. Разнообразие пейзажа. Огромные отмели, обнажающиеся в отлив. Стаи жирных, как куры, чаек лениво выбирают что-то на мелководье. Проползает, как в документальном кино о литературе, круглая типовая башня, такая же, в какой жил Джойс. По побережью их стоит много - ирландцы готовились отражать чье-то нашествие…
Вот, наконец, и финиш - станция Brаy Head. Опять ощущаю себя внутри грустного кинофильма. Ялта или какая-нибудь Анапа. Бесконечная пустая набережная, вдоль нее отели и магазины. Одно из умирающих курортных местечек. Большие города поглощают население, маленькие без промышленности мелеют и беднеют.
Вечером с Сарой и Стенфордом ходили в ресторан - это уже наша инициатива. Выбирал ресторан Стенфорд - крошечный подвал с французской кухней. Вкусно. Салат - козий горячий сыр, укроп и еще какие-то листики. На второе жареный «салман» с картофельным пюре, и я завершил все «крем-брюле». Вкусно невероятно: холодный крем, а сверху - горячая, запеченная корочка.
Во время ужина долго говорили с Сарой. В основном, о ее матери и о прошедшем юбилее, о ее жизни. Дэвид, муж Дженнифер, из семьи, социальный статус которой значительно выше, чем у семьи Сары. Собственно, у Дэвида одно из нескольких в Ирландии настоящих поместий. Здесь же и парк, разбитый предками. Особенность этого поместья - оно майорат, значит, целиком переходит к старшему сыну, когда тому исполняется двадцать пять лет. У Дэвида пятеро детей. Раздроблен майорат может быть лишь в едином случае, когда на это согласны все три поколения наследников: дед, от которого майорат перешел к сыну, сын, как наследник, и его сын, достигший двадцатипятилетия. Учтены права всех и в первую очередь - неделимого землевладения.
Это атмосфера. Дженнифер, по рассказу дочери, встает рано. С девяти утра до часа дня работает, потом варит обед. В провинции мужья традиционно приезжают обедать домой.
Возникли в разговоре и детали проведения вечера в Тринити-колледже. Часть денег, видимо бульшую, дал Дэвид, часть - напитки, кажется, - оплатила из своих средств сама Дженнифер. Наверное, все это было бы невозможно без помощи семьи. Семья - это чисто ирландский феномен: на встрече в Тринити-колледже где-то 50-55 человек представляли семью. А куда, спрашивается, исчезла русская семья? Как много сил было приложено у нас, чтобы разрушить родственные связи! Теперь, с ростом цен на проезд в поездах и самолетах и при наших огромных пространствах, эти связи разрушены окончательно.
14 января, четверг. Довольно благополучно весь день летели. Из необычного, вернее неожиданного: в Дублине тоже есть «бомбилы». Проснулись около четырех, а что-то без двадцати пять уже стояли на остановке автобуса. В отличие от большой Москвы, автобус в аэропорт через весь небольшой город Дублин ходит всю ночь. И вот подошел небольшой «бычок»: «До аэропорта, и не дороже, чем на автобусе». Дальше все просто по расписанию. Другое для меня новшество - это автоматическая, то есть самостоятельная, на компьютере, регистрация пассажира. Даже С.П. с его блестящим знанием языка здесь повозился; кстати, болтает он по-английски, что вызывает у меня страшную зависть, как заяц; так вот, даже у С. П. что-то поначалу не ладилось. Потом автомат выдал нам два посадочных билета. Все остальное протекало просто прекрасно. Полет, пересадка; даже багаж в Домодедово выдали за двадцать минут; через полтора часа я был уже дома. Машину не угнали. Сара прислала такое сообщение: «Люси в Лондоне, мать на севере; вы в Москве; я на работе; Бог в небесах. Все на своем месте. Крепко, крепко целую. Обнимаю». Разобрал чемодан и прочел еще одну главу из увлекательнейшего романа Лесли Форбс «Бомбейский лед». С.П. читает все подряд из постколониальной литературы и что-то иногда подкидывает мне. Масса поразительных, что я очень люблю, подробностей из этнографии, обычаев, искусства, но похоже, несмотря на все рекламные уверения, что это довольно обычная коммерческая литература. Однако читаю с удовольствием. Речь идет о героине-англичанке, скорее даже шотландке, в жилах которой течет и индийская кровь, приехавшей в Бомбей, где она родилась, в Индию, чтобы расследовать убийство киноактрисы. И здесь же - убитый евнух «хиджра». Все по моде дней. На подозрении - муж убитой, за ним замужем сестра героини.