Но диван…
14 августа
Прошло две недели, две мучительные недели, когда я никому не могла сказать о помолвке, поскольку считала, что мама должна узнать о ней первой. Причем узнать при личной встрече, во время ежемесячного семейного обеда. Ведь именно она подарила мне жизнь. Родила меня. Кричала в мучительных схватках тридцать шесть часов, чтобы я появилась на свет.
Вообще-то я умалчивала шокирующие подробности моей жизни, с тех пор как провела незабываемую ночь с парнем, сыгравшим младшего брата Тома Круза в том фильме про пиратов. Это так. Я спала с этим… Не помню, как его звали. Но сегодняшняя новость была значительнее. Лучше. Самая замечательная новость, какую только можно поведать. И я приберегала ее для своей дорогой мамочки.
И неважно, что она была малость не в себе из-за микстуры от кашля.
Конечно, она улыбнулась. Обняла меня. Сказала, что очень рада, что Стивен — молодец. Но потом отвернулась и продолжила оттирать кухонный стол с помощью какого-то чудодейственного средства.
Никакого шампанского. Никакого приплясывания от радости по всему дому. Одно моющее средство. Для того чтобы оттереть стол до стерильного состояния.
Папа обнял меня. После долгих и крепких объятий посыпались вопросы: каково это — чувствовать себя помолвленной, собирается ли семья Стивена разделить свадебные расходы?
Чет и Николь, поздравляя меня, также не прослезились от радости, вопреки ожиданиям, навеянным киноклассикой типа «Пляжа» и «Стальных магнолий».
Николь. Это здорово! Я рада за вас.
Я. И только?
(Это женская солидарность, по-вашему? Тринадцать лет мы спали в одной комнате, и это все, что она может сказать?)
Николь. Что значит «и только»?
Я. Что значит? Я поделилась с тобой потрясающей новостью, нет, самой потрясающей новостью из всех, что когда-либо сообщала.
Николь. Ну, не знаю. Переспать с парнем из того фильма про пиратов тоже было очень круто.
Я. Круто — да, потрясающе — нет.
Чет. Что за парень?
Николь. Парень, который играл младшего брата Тома Кру…
Я. Не могли бы мы вернуться к теме беседы? Я собираюсь замуж, и все, что ты можешь сказать, «я счастлива за вас»?
Николь. Ну, я счастлива за тебя, Эми. Стивен действительно хороший парень, и вы любите друг друга. Думаю, я просто немного удивлена.
Я. Удивлена? Чем?
Николь. Тем, что ты и впрямь выходишь замуж. Думала, ты не из тех, кто вступает в брак.
(Ну вот, приехали! Маски сброшены.)
Я. Что ты имеешь в виду? Что значит «не из тех, кто вступает в брак»? С чего ты взяла?
Николь. Просто не могу представить, что ты свяжешь жизнь с одним человеком.
Чет. Может, вам со Стивеном стоит просто пожить вместе для начала?
Я. Да, но мы решили пожениться.
(Как хорошо, что Стивен подцепил грипп и не присутствует при этой умилительной семейной сцене!)
Николь. Я не хотела тебя обидеть. Просто имела в виду, что некоторые люди созданы для брака, а другие нет. Может быть, это часть твоей индивидуальности, я не уверена.
Я. Почему это? Даже женишок Мэнди, этот лицемер Джон, считает, что я гожусь для брака. Он уверен, что это прекрасная идея.
Чет. Это не тот ли парень, у которого, по твоим словам, ай-кью не выше, чем у собачьих экскрементов?
Я. Да, Чет, именно он. Кстати, спасибо, что выслушал.
Не могу поверить! Чет преподает социологию в местной средней школе. Николь работает в юридической конторе, не имея, правда, специального образования. И эта ходячая добродетель, эти Кливеры советуют мне жить со Стивеном в грехе? У меня голова шла кругом, впервые в жизни я онемела в прямом смысле слова.
Почему семья не радуется за меня? Может, я слишком многого ожидала? Или им известно что-то, чего не знаю я? Не слишком ли я поторопилась? Не делаю ли я ошибку?
У меня вспотели ладони и ноги подкашивались, пока я шла в гостиную. Слава богу, в гостиной на диване сидела бабушка.
Бабушка. Я слышала потрясающую новость.
Бабуля переехала к родителям после того, как два года назад скончался мой дед. В молодости она была крупной женщиной с царственной осанкой, выиграла массу наград в теннисных матчах, а на пороге семидесятилетия превратилась в сухонькую, худощавую старушку и постоянно твердила, что в ней сто шестьдесят пять сантиметров роста, хотя невооруженным глазом видно: сто пятьдесят шесть, и не сантиметром больше. Остальные мои бабушки и дедушки уже умерли, и я любила ее больше всех домашних.