Предложили мне перейти на другую шахту. Добычной участок, зарплата выше, в дальнейшем есть возможность стать ГРОЗом. А на этом КС ничего не светит.
Без сожаления написал заявление на расчет. Коллеги тоже не сильно печалились. Пожали руку, пожелали удачи и тут же забыли, что работал с ними смешной и наивный шахтерик Димка.
Прошел все бюрократические процедуры, больницу, учебный пункт и стал, наконец, законным горнорабочим шахты «Княгининская». Сегодня первый рабочий день. Хорошо, что мне дали напарника, такого же ученика, но работавшего прежде на этой шахте. Он–то и показал баню, табельную, ламповую. Сам я точно заблудился бы в узких коридорах со множеством дверей.
Многое здесь не так, как на «Краснолучской». Одежда в чистой бане не охраняется, ее частенько воруют. Во избежание краж начальство вывесило в бане плакат: «Твой товарищ оказался вором, заклейми его позором!», только это, похоже, не сильно помогает. В грязной бане то же самое. Робы висят на крючках, любой может поменять свои дырявые сапоги на мои новые.
К стволу рабочих возят автобусом. Клеть двухэтажная и узкая, зато в воду не плюхается, да и вообще воды и грязи здесь меньше. Электровозы на батареях, ездят бесшумно. Чуть не задавили меня, привыкшего следить за движением машины по снопу искр от троллеи.
Работали мы под самой лавой, расчищали место под какую–то ойню. Это называется «первичный инструктаж». По замыслу учпункта нам должны были показать шахту, куда бежать и где прятаться в случае чего. Вместо этого дали лопату.
Работаю горнорабочим добычного участка, занимаюсь доставкой материалов. Сегодня вместе с товарищем вывезли и сдали в металлолом цепи–пятнадцатки.
Здесь мне легче отвечать на вопрос о прежней работе. Раньше бывало спросят — где работал? Я отвечаю — в баре. Недоумение, смешки, подъебки. Сейчас спрашивают, я гордо отвечаю — на «Краснолучской». Однако, иногда мои бестолковые вопросы и предложения выдают мою некомпетентность.
Выезжаю черным как ГРОЗ, отхаркиваю угольную пыль вперемешку с соплями, мышцы болят от лопаты. Жалею о тех временах, когда был КС-ником, лежал на сухой и ни хрена не делал.
У коллег один интерес — бутылек. О нем все разговоры, его постоянно с кого–то требуют; и каждое утро кто–то стонет и кряхтит, придерживает больную голову и причитает: «Как же мне хуево!»
Всю смену бурили шпуры для анкеров. Этими анкерами укрепляют бровку лавы, чтоб не осыпалась. Бурят специальной машиной — «бараном». Электродвигатель с ручками, и впрямь похож на барана. (Когда он ломается, слесарю говорят: — Иди, брата ремонтируй!) Работа долгая и нудная. Я в первый раз этим занимался, поэтому подручный из меня вышел бестолковый. Отмазался — на КС работал, про лаву ничего не знаю.
Заработал целый рубль, самостоятельно сдав цепь в металлолом.
Попал я в бригаду тунеядцев и лодырей. Не хотят работать, падлы. Регулярно получают нагоняи от начальника участка. Меня он, вероятно, считает таким же бездельником. А я планирую в дальнейшем стать ГРОЗом, мне такая репутация ни к чему.
Считал коллег опытными подземными волками, а они сегодня забурили вагоны с материалами и не смогли поставить. Толковали что–то о шпалах, костылях, так ничего и не сделали.
Да, мой товарищ оказался вором! В бане вытащили мелочь из кармана куртки. Около рубля — ерунда, и все же неприятно.
Наблюдал как ГРОЗы рубят и лущат медный кабель. Даже помогал вынести, но в долю к ним не попал. Вырученные деньги они пропили сразу же по выезду.
Переброшен командованием на новый участок фронта. Видимо, как рабочий, отсутствие которого не скажется на доставке материалов. Выполняю обезьянью работу. Сижу на пересыпе и подбираю товар, вываливающийся из его многочисленных дыр. Глотаю пыль, с коллегами не контактирую, выношу металл.
К стволу нас возит старый разбитый автобус, в прошлом — катафалк. Когда он приезжает, рабочие всей массой ломятся в двери. Толкаются, падают, упавших затаптывают. Все спешат опуститься первой клетью, чтобы занять место в площадке. Лезут, обдирая руки, сбивая каски и теряя спасатели. Кто–нибудь обязательно тащит с собой ведро масла или буровую штангу, обливая и травмируя остальных. На вид автобус небольшой, но при умелом и тесном размещении туда набивается человек 50. Сидений нет — стоим, висим. Держаться не за что, кроме всегда открытых окошечек–амбразур под потолком. С улицы это жутко выглядит — старый грязный автобус едет по городу, а из щелей сверху торчат черные руки. Приезжаем к стволу, вываливаемся. «Этап привезли!» — шутят коллеги.