Джером задумывается.
— О’кей. Скажите мне ваше имя.
— Это Джейсон Галлавэй.
— А что произошло?
— Это между мной и доктором.
Теперь Джером задумался еще сильнее.
— Господин Галлавэй, я должен буду сообщить доктору о причине беспокойства.
— Просто скажите ему мое имя. Он поймет.
— Извините, господин Галлавэй, но в данное время доктор находится на ежегодном торжественном ужине с награждениями и фондю для членов клуба любителей рыбной ловли внахлест, и он оставил весьма точные инструкции, по каким случаям его следует беспокоить.
Я гляжу себе под ноги. Я закрываю глаза. Мне невыносимо куда-то смотреть. У меня полностью онемела та часть, которая предназначена чувствовать. Даже мои нервные окончания теряют надежду. Действительно ли он сказал «фондю»? А хрен с ним!
— Передайте доктору, что мой пенис почти полностью черный.
Джером думает с минуту, а затем начинает слегка хихикать.
— Ну и что такого, брат, мой того же цвета… никакой срочности. Он и так хорош.
— Для меня ясно, как кусок дерьма, что это — неотложный случай, брат мой. И дела обстоят крайне плохо. Все остальное у меня такое же, как было с рождения, — белое, как простыня.
А теперь поищи-ка этого проклятого доктора!
— О черт, то есть извините. Я уже посылаю ему сообщение. И не надо тащить сюда никаких белых простыней. Скажите ваш телефон?
— У него есть. Спасибо, Джером.
Три минуты спустя у меня зазвонил телефон.
— Алло?
— Твой член черный?
— Блин, почти.
— Что ты с ним сотворил?
— Я сделал точно так, как ты мне сказал, шарлатан.
— Не надо так враждебно.
— Большая раздутая черная причина враждебности сейчас торчит из моей промежности.
— Что ты… нет, подожди… Ты нашел кольцо для члена?
— Все так, как ты мне сказал.
— Какое? Кожаное?
— Металлическое. Ты сказал мне: металлическое.
— Я не говорил тебе — металлическое.
— Клянусь, что ты сказал — металлическое.
— Я уверяю тебя, что никогда конкретно не говорил тебе купить металлическое кольцо для члена.
— Ну да ладно. Поговорим об этом в суде. Сейчас мы должны разобраться с тем, с чем мы должны разобраться немедленно.
— Боль чувствуется?
— Ты, идиот! А ты как думаешь? Конечно же чувствуется. По крайней мере, чувствовалась. Совершенно невыносимая боль. А теперь как бы… ну, онемел.
— Онемел? Как долго он в онемелом состоянии?
— Я не знаю. Четыре минуты. Может быть, десять. Что, я сижу здесь и смотрю на часы? Кроме того, со временем начинают твориться смешные вещи, у меня голова кружится.
— Ты сидишь?
— Нет.
— Сядь. Как твои яички?
— Отлично. Замечательно. Как обычно. Но они беспокоятся. Они беспокоятся так же, как беспокоилась бы Америка, если бы все канадцы неожиданно почернели.
— У тебя может случиться шок. Я хочу, чтобы ты медленно и глубоко дышал.
— А я собираюсь подать на тебя в суд.
— Да, у тебя определенно случится шок. А теперь помоги мне понять, поскольку все не стыкуется. Ты купил металлическое кольцо для члена и надел его на пенис и яички?
— Только на пенис.
Пауза. Пауза, которую могут определить как беременную все, кроме опасно темнеющего и немеющего члена, который выглядит так, как будто он обгорел и обморозился одновременно.
— Дерьмо, — говорит он. В его голосе, однако, все еще звучат довольно профессиональные нотки. Это не к добру.
Молчание.
— Что значит «дерьмо»? Дерьмо — что?
— Ну, тебе не следовало надевать его только на член… он должен надеваться на все половые органы: пенис, яички — на все хозяйство.
— О, дерьмо.
— Точно.
— Ну и что же мне, блин, делать?
— Как плотно сидит кольцо?
— Мне видны только его края. Если бы прибор был толстяком, а кольцо — его брючным поясом, то жир свисал бы со всех сторон, а детишки в местном торговом центре смеялись бы над ним.
— Вот дерьмо.
— Хорош это повторять!
— Ты только что выразился так же, почему мне нельзя?
— Кончай. Что мне делать?
— Тебе нужно в «неотложку».
— В которую?
— Нет никакой разницы.
— Нет, разница есть.
— Почему?
— Потому что ты там должен будешь меня встретить.
— Что?
— Ты даже и не думай, что я буду красться на цыпочках, пятками в стороны, куда-то в общественное место и объяснять кому-то, совершенно незнакомому, что я проводил эксперименты над собственным членом и что, очевидно, не рассчитал его диаметр и возможное увеличение в размере. Вследствие чего, когда-то могучий Столп из Слоновой Кости[57] выглядит как семидесятитрехлетний сморщенный чернокожий из Алабамы по имени Орделл[58], который пропал более чем на неделю, не имея с собой даже куска свинины, и поэтому ему пришлось питаться сигаретами. Где ты хочешь меня встретить?
57
Столп из Слоновой Кости — из книга Соломона Песня Песней, глава 7, стих 5: «Шея твоя, как столп из слоновой кости; глаза твои — озерки Есевонские, что у ворот Батрабима; нос твой — башня Ливанская, обращенная к Дамаску».