Это наказание зарезервировано для Круга девятого ада Данте.
Помимо смертельно палящего солнца, у нагих возникает проблема — куда положить ключи, воду и другие пожитки. Наиболее распространенное решение — это рюкзак, который, по моему скромному мнению, противоречит истинной цели быть голым и порочит славу обнаженных. И имею в виду то, что если вы навьючите на себя похожий на толстую задницу рюкзак, то зачем останавливаться? Почему не напялить на себя для удобства еще и какую-нибудь обувь и штаны? Верите ли вы в сотворение мира или в эволюцию, но вы обязаны признать, что у Дарвина есть абсолютно бесспорный тезис — выживает наиболее приспособленный.
Теоретически это должно означать, что тупицы не выживают. Но люди, будучи наполнены эмоциями, сочувствием и милосердием, как, впрочем, и другим скучным багажом, на самом деле, кажется, выхаживают этих тупых и позволяют им плодиться. И в конце концов, вот он — результат: полная пустыня нагих толстожопых, раскатывающих на велосипедах и просаливающих свои простаты. Вот я вижу толстого, как Санта, мужика, который забрался на велосипед; едва начав крутить педали, привстал на них, приподняв свой дородный зад с сиденья, и натуженно кричит:
«Го-го! Господи боже! Горячий потато… го… Господи боже!»
Я думаю, что, может быть, одним из самых точных индикаторов дарвинской неудачи в примере с людьми служит зловоние обугленного пятна на Горящем Человеке. Если термин «пятно» вам не известен, то отвезите велосипед в центр залитого палящим солнцем дна доисторического озера, дайте ему там погреться с часок с лишним, затем разденьтесь догола и садитесь на него. Та часть тела, от боли в которой вы начнете кричать и немного попахивать жареным беконом, и есть ваше пятно.
Тем временем там же у входа…
«Большое объявление», которое мои друзья оставили, чтобы я поискал (после следующих десяти минут томления под явно усиливающимся солнцепеком), оказалось квадратиком двухслойной туалетной бумаги с моим именем и невразумительным описанием, которое я мог бы только условно назвать адресом.
Я действительно не понимаю, как это вышло, но после бессмысленной езды в течение примерно часа мне удалось найти их.
Я подкатил к лагерю на большой зеленовато-коричневой Детской Неожиданности, и они повыскакивали из-под навесов, как команда из «Острова Гиллигана»[93] навстречу вертушке береговой охраны, которая только что села на пляж. Все они были покрыты пылью. Не думаю, чтобы они особенно восторгались, увидев меня: они пробыли здесь уже неделю, и я подозреваю, что все вокруг порядком им надоело и они дошли уже до предела, когда люди, пробывшие слишком долго вместе, начинают кричать друг на друга. Было это так, или они приняли звук моего сигнала при правом повороте у их лагеря за приветствие. Кто его знает. Мне хочется выразить свое разочарование, дав каждому из них пинка по тому, что в штанах (на случай, если бы у них были штаны), и я сделал бы это, но так жарко вокруг, что я лишь ворчу на них, подойдя сзади к Детской Неожиданности и открывая пиво. Это производит такой эффект, будто я залил в себя бензин и достал зажигалку.
— Послушай, парень! Тебе расхотелось пива! Тебе хочется воды. Просто пей больше воды.
Около восьми человек говорят мне это одновременно. Очевидно, что они страдают параноидальными маниями и психозом от солнечного удара.
Это те же самые люди, которые помогали мне затягиваться, вдыхать и глотать одни из самых коварных и опасных развлекательных химикатов из когда-либо изобретенных в количествах, которые заставили бы Тимоти Лири[94] остановиться. Я официально заявляю о том, что мне противно. Ни оружия, ни взрывчатки, ни быстрой езды, а теперь эти придурки не дают мне даже выпить пива.
Осталось полчаса до полудня, воздух нагрет до 112 градусов по Фаренгейту[95], и я только что проехал семь часов в Детской Неожиданности с гудком, сигналящим на каждом правом повороте, у меня солнечный ожог ног, и я должен ездить со скоростью восемь (!) километров в час, и хрен с вами. Подайте мне открывашку для бутылок.
Они трясут своими коллективными головами так, будто я собираюсь включить электрический камин и пописать в него.
В свете их протестов, вместо одного пива, как я планировал, я опрокидываю в себя четыре в быстрой и вызывающей последовательности. Ничего не происходит. Я не падаю в обморок от дегидрации. Я не воспламеняюсь. Я не умираю. Я даже ни чуточки не пьянею. Я кидаю пустые бутылки через плечо, вынимаю сиденья из машины, сажусь и спрашиваю после отрыжки по-вагнеровски:
94
Тимоти Лири (Timothy Leary; 1920–1996) — американский писатель, психолог и популяризатор наркотиков.