Лучше сидеть в одиночестве, чем стоять с потерянным видом. Я иду к свободному местечку на газоне, где у меня меньше всего шансов быть замеченной. В Стиллвотере у Дженны сейчас тоже перерыв на ланч. Возможно, она включила телефон.
– Отем? Отем!
Я оглядываюсь и замечаю Джей-Джея, который машет мне рукой с широкой улыбкой на лице.
С ним еще двое: тощий блондин с песочными волосами, уткнувшийся в свой мобильник, и невысокая фигуристая девчонка в обтягивающем платье мандаринового цвета. Она боком прилегла на траву в непринужденной позе, облокотившись на одну руку.
– Привет, Джей-Джей.
– Привет, Отем. Это Джек Риверс и Амалия Лейбовиц, также известные как «Держи сквер» и «А там ли овца? И блей!». В соответствии с твоей теорией, Дело Амалиты – косметика, а Джека – комиксы. Иными словами, Ам всеми силами способствует возникновению притяжения между мужчиной и женщиной, в то время как Джек, наоборот, всячески старается этому помешать.
– Чувак, ты не догоняешь, – возражает на это Джек. – Девчонки обожают супергероев.
– Девчонки обожают тех, кто играет супергероев в кино, – не соглашается с ним Амалита, – а не тех придурков, которые о них читают.
– С придурками поаккуратнее, – предупреждает ее Джей-Джей. – Мне лично нравятся комиксы про девушек-вампиров.
Джек впервые поднимает на меня глаза:
– А, привет! Это ты плюнула жвачку на парту Кэрри Амерник на уроке французского? Молодец! Она гадина.
– Не каждая девчонка, которая дает тебе от ворот поворот, гадина, – говорит Амалита. Потом она поворачивается ко мне и произносит:
– Esta como una cabra[9]! А все потому, что она отвергла Джека, а с Джей-Джеем пошла на свидание.
– Ты говоришь по-испански? – спрашиваю я.
– Ладно, она не гадина, – замечает Джек. – У нее просто дерьмовый вкус.
– Или ей не очень интересно обсуждать злодейские планы захвата Мегалополиса, – говорит Джей-Джей.
– Метрополиса, чувак. – Джек поворачивается ко мне, но указывает на Джей-Джея:
– Он настоящий…
– Кто? Ну тогда ты – просто…
Амалита останавливает его жестом и обращается ко мне:
– Si. Y tu[10]?
– Solo un poco[11], – отвечаю я. – Я наполовину кубинка.
– Я тоже! – говорит Амалита. – Во мне каких только кровей не намешано: невероятная пуэрториканско-мексиканско-эквадорско-еврейская смесь. Со стороны матери у меня в роду есть пуэрториканцы, мексиканцы, эквадорцы и кубинцы, а вот со стороны отца – никакого смешения кровей.
– В моей семье, наоборот, разнообразие по отцовской линии, – говорю я. – По национальности он у меня…
Он был. Был. Я смахиваю слезы в надежде, что никто этого не заметит.
– Дай-ка мне рассмотреть твое лицо, – просит Амалита.
Плохая идея! В этом случае она скажет какую-нибудь хрень про мою шишку на лбу, а я, клянусь, больше уже не могу о ней слушать.
Но в эту минуту у меня нет сил на сопротивление, а в ее глазах светится решимость. Я наклоняю голову, и, когда Амалита резко садится и берет меня руками за подбородок, ее серьги и браслеты громко звенят.
– Вот что я тебе скажу, – заключает она после довольно продолжительного молчания. – Тебе идет натуральность. Замени помаду на блеск для губ. Персиковый. Забудь о тенях. Используй коричневую подводку для глаз. Растушевывай ее сверху после нанесения. А снизу припудривай, но только очень тонким слоем. Сейчас грим у тебя разве что не течет по лицу. А надо совсем чуть-чуть, чтоб не быть похожей на клоуна. Если слегка припудрить, будет в самый раз. Немного бронзатора сюда, на выступающие части щек. Я вижу, ты кладешь слишком много. А нужно буквально капельку, остальное убрать. Мы пойдем после школы в торговый центр и максимум за пятьдесят долларов купим тебе все, что нужно. И еще немного геля с арникой. Нанесешь на лоб, приложишь на ночь компресс со льдом, и к утру опухоль спадет.
На этот раз я даже не успеваю почувствовать подступающих слез. А сразу начинаю плакать.
Странно. Ведь она просто подсказала мне, как лучше краситься. Теперь наверняка решит, что я сумасшедшая.
Я крепко сжимаю кулаки и стараюсь сделать глубокий вздох. Еще немного, и мне удастся взять себя в руки. Я промокаю глаза салфеткой и пытаюсь сгладить все смехом.
– Извините меня, – говорю я. – Глупо получилось.
Амалита, Джей-Джей и Джек обмениваются взглядами, без сомнения ища пути отхода, чтобы насладиться остатком обеденного времени без меня. Амалита кладет свою руку на мою.
9
Esta como uno cabra (