Выбрать главу

Больше об Олеге Дмитриевиче Бакланове я ничего не знал. Кто он? Откуда? Как стал в СССР ответственным за оборону страны?

Слушая восторженный рассказ Юрия Полякова о Бакланове, я листал страницы книги «Космос — моя судьба». Прочитал, что Олег Дмитриевич родом из Харькова, где я провел свою юность, где мы в одно время гуляли по одним и тем же улицам.

Наткнулся в книге на рассказ Бакланова о министре Афанасьеве, который был одним из тех, кто воплощал в жизнь разработки ученых-конструкторов, заинтересовался и спросил у Полякова:

— Нельзя ли перепечатать в нашем журнале некоторые главы из книги?

— Можно! Конечно, можно! — обрадовался тот.

— А Олег Дмитриевич разрешит?

— Разрешит! — воскликнул Поляков, и вдруг замялся: — Только он не считает пребывание в «Матросской тишине» особо важным событием в своей жизни. В его жизни были более яркие моменты.

Юрий Поляков, видимо, решил, что мне, как издателю, интересен арест Бакланова и заключение его в тюрьму.

— «Матросская тишина» меня не интересует, — ответил я. — Я хочу печатать его рассказы о великих людях, с которыми его сводила судьба… Как мне получить его разрешение на публикацию?

— Запросто! — снова воодушевился Поляков. — Тем более, ему скоро, в марте, стукнет 85 лет.

Разговор этот был в конце прошлого года.

Поляков достал телефон и набрал номер.

— Олег Дмитриевич, с вами хочет поговорить главный редактор журнала…

Поляков протянул трубку мне. Я услышал спокойный бодрый голос, не похожий на голос восьмидесятипятилетнего человека. Я рассказал Бакланову о нашем журнале и попросил разрешения перепечатать некоторые главы из его книги. Он согласился.

Мы напечатали в четырех номерах журнала его рассказы о двух министрах — Сергее Александровиче Афанасьеве, возглавлявшем оборонную промышленность страны, которого потом сменит сам Олег Дмитриевич, и о Дмитрии Федоровиче Устинове, министре обороны.

Юрий Поляков тяжело заболел, почти год не был в редакции. Звонил изредка. Появился он у нас только в октябре. И снова зашла речь об Олеге Дмитриевиче, который, несмотря на возраст, продолжал активно работать, мотался по городам России, по заводам, производящим ракетную технику. Я захотел взять у него интервью для журнала. Позвонили. Олег Дмитриевич пригласил нас к себе домой.

И вот мы с Юрием Поляковым катим к нему по Рублевскому шоссе. Олег Дмитриевич обещал встретить нас на повороте в село, где был его дом. Мы остановились на развилке, стали высматривать машину на дороге из села, но Бакланов неожиданно подъехал к нам сзади. Он выбрался из машины навстречу мне на скользкий лед на обочине. Познакомились.

Передо мной был сухощавый бодрый пожилой человек. Я не могу назвать его стариком, несмотря на его возраст. Вспомнилось из чеховского рассказа: «Вошел старик, сорока лет». Юрий Поляков, который был моложе Бакланова лет на пятнадцать, выглядел рядом с ним немощным стариком. Он не смог выйти из машины самостоятельно. Бакланов подошел к нему, поприветствовал через открытую дверь.

Мы тронулись вслед за машиной Олега Дмитриевича к селу. Подъехали и остановились у ворот. Деревянный дом выглядел снаружи небольшим, но внутри оказался довольно просторным. В доме нас встретили доброжелательно и приветливо сын Бакланова — Дмитрий и его супруга Светлана.

Поднялись на второй этаж в огромный кабинет-музей Олега Дмитриевича. Высокие стены, обшитые вагонкой, до самого потолка были увешаны фотографиями, картинами, плакатами на тему космоса. Под самым потолком по всем стенам в ряд выстроились портреты знаменитых ученых, конструкторов, космонавтов, министров, директоров заводов — всех, кто участвовал в освоении космоса, кто конструировал и производил ракеты для космических и военных целей. Многочисленные шкафы вдоль стен были забиты книгами и альбомами, тоже в основном связанными с космосом.

Олег Дмитриевич сделал нам небольшую экскурсию по своему музею, показал папки, где хранились рукописи его книги, сказал, что дописывает четвертый том, пятого не будет. Он чем-то отдаленным напомнил мне другого титана, с которым меня когда-то свела моя работа, Леонида Леонова. Тот был также сухощав, также нетороплив, спокоен, мудр.