— Дальше рассказывать будешь или мне самому продолжить? — нарушил молчание Даня.
— А ты что, в зоне расследование провел?
— Ну, время подумать у меня было. Так что ты пока отдохни, а я разъясню этот занимательный сюжет.
Я с ужасом смотрела на мужчин и ничего так не хотела, как убежать от этого вестерна подальше и больше никогда их всех не видеть. «Один — псих-убийца, другой — только что с зоны. Классная компания для барышни», — с горечью подумала я.
— Если хочешь, можешь уйти, — будто угадал мои мысли Даня.
— Не знаю, — вяло промямлила я, зная, что у меня нет выбора…
— Если позволишь, я попытаюсь тебе все объяснить. Я рад, что быстро догадался, куда ты могла поехать. Я тоже жил на даче у Ларика, когда вышел с зоны, и даже нашел твои дневники. Но я их не читал.
— А как ты догадался про Сашу? — спросила я.
— Я не догадался, к сожалению. Когда я приехал сюда, то услышал чей-то крикливый голос. Я не узнал его, Митька сообразил.
— Сейчас ты услышишь режиссерскую версию. Знаешь, для чего он это все затеял? Чтобы…
— Заткнись, придурок. А то я себе правда лишний срок намотаю, но прибью тебя, — беззлобно произнес Даня.
Я оглянулась в поисках места, где можно приткнуться подальше от них, и увидела в дверях Митю и Руфу. За ними стояла Маша, а на руках у нее спала девочка.
— Картина Репина «Приплыли», — захохотала я, — надо было сюда всю труппу привести и можно было бы репетировать.
— Прекрати истерику! — заорала Руфа. — Не в театре, чай! — И уже тихим, добрым голосом продолжила: — Я понимаю, что ты в шоке, но у этой безумной истории должен быть разумный финал.
— Я очень коротко, итак, все на взводе, — торопливо заговорил Даня. — Я действительно молчал сначала, потому что думал, мой идиот брат совершил чудовищный поступок. Я понимал, тюрьмы он не выдержит, да и Анна сойдет с ума. И ты, Сашка, прав, мне впаяли «по совокупности» за свободомыслие и за несовершенное убийство. Бедная Руфа никак не могла понять моего молчания. Через какое-то время я чуть не превратился в психа, и если бы не Андрей Сергеевич, возможно, не выдержал бы… Он задал мне вопрос. Всего один — уверен ли я, что мой младший брат вообще способен на поступок.
— Что ты несешь? Ты всегда считал меня никчемным, но я, между прочим, как-то прожил восемь лет без тебя и не пропал, — возмутился Митя.
— Ой ли, дорогой. Ты их «прожил» за счет Руфы, Ольги, Леры и за мой счет. Но об этом позже. После разговора с Андреем Сергеевичем у меня появилось очень интересное занятие. Действительно, жизнь любого человека похожа на хорошую классическую литературу, меняются только исходные данные и порядок комбинаций, как в шахматных партиях, а остальное все по сюжету знаменитого романа. Но я в отличие от графа Монте-Кристо подкопа не делал, но попытался, как и Эдмон Дантес, вычислить своего «сердечного друга». Кто же мог так сильно меня «любить», чтобы сломать то, что я строил? К сожалению, я постоянно упирался либо в Митькину кандидатуру, либо в его мамулю Анну Николаевну. Но тем не менее все время что-то не сходилось. В моих размышлениях была явная брешь. Я чуть не рехнулся. Потом Андрей Сергеевич вышел, они уже совместно с Руфой стали копать. Но и их попытки не увенчались успехом. Так что Сашка мог бы прожить всю жизнь спокойно и не попасться.
Даня закурил и сел рядом со мной.
— А что бы мне это дало? — мрачно спросил Сашка. — Я хотел найти деньги, то есть сначала марку эту. Я понимал, что бесконечные Руфины хлопоты и попытки тебя вытащить стоят больших денег, да и Митькины игры в рулетку и карты тоже кто-то должен оплачивать. Действительно, я несколько запутался, решив, что марка все же у Дмитрия. Уж больно много он проигрывал, тех альбомов, которые он попер у Ларика, просто не хватило бы. А когда обнаружил, что имеется прелестная дочурка, которую он скрывает от семьи и друзей, я абсолютно уверился, что клад у него.
— Марка все время была у меня. Так что зря ты, Сашок, устраивал шмоны у Митьки, на даче, зря приставлял филеров к Лере, — резко затянувшись сигаретой, сказала Руфа.
— Бабуль, ты не права. Это я попросил ребят, вернувшихся с зоны, попасти Леру и приглядеть за тобой. Мне Андрей Сергеевич сообщал, что у вас кто-то побывал. Я стал волноваться, вот и приставил к вам друзей, — смутился Даня.