Попадая на людей, он заставляет их дёргаться в попытке сбить обжигающее пламя, но дергаться, стоя на узкой тропе на одной ноге, удаётся не всем. Сверху летит ещё одна бочка, снова вспышка всепожирающего пламени. Вот уже живые факелы летят, вниз падая туда же, где уже лежат их товарищи. На участке тропы, там где некоторые смогли удержаться на ногах, ситуация ничуть не лучше. Заживо сгоревшие и обгоревшие полулюди — полутрупы на протяжении последних тридцати, сорока ярдов так и не дошедшие до вершины.
Обстрел колонны, заблокированной взорванными орудиями, трупами животных и грудами искорёженных повозок продолжался ещё около получаса. Затем неожиданно прекратился. За это время внизу в последней узости Хайберского прохода перед выходом в долину казалось не осталось ничего живого. Грохот разрывов стих. Постепенно в ушах тех, кто остался в живых его сменил шум реки.
Казалось странным, что в этом аду нашлись выжившие. Некоторые из них потеряли руки или ноги, некоторые оказалась контуженными, некоторые лишились разума и как потерянные стояли и раскачивались из стороны в сторону. Так продолжалось до тех пор, пока следовавшие в хвосте колонны формирования и офицеры из штаба Брауна не приблизились к месту побоища….
Раздались гортанные звуки команд и сикхские полки — полки второго сорта, по британской иерархии, начали разбирать завалы, а штабные планировать операцию возмездие. Надо же наказать тех, кто осмелился противиться армии ЕЁ величества, да ещё умудрился нанести ей такой урон.
Убедившись, что сверху больше никто не стреляет, наверное, заряды закончились, британские офицеры из оставшихся в живых гуркхов стали формировать команду преследователей. Задание было простое — найти, догнать и уничтожить! Вот только уже поздний вечер и скоро наступит ночь. Дождавшись утра следующего дня, приступили к преследованию врагов.
Первую задачу — переправиться через реку выполнили успешно. Дальше оставался подъём на вершину, по страшной тропе, усеянной обгоревшими останками того, что ещё недавно было людьми. Не встречая более сопротивления, отряд преследователей медленно поднимался на вершину.
Взобравшись, наконец, на площадку, венчающую скальное укрепление, британские офицеры смогли обозреть место засады, в результате которой пострадала осадная артиллерия всей Пешаварской экспедиции. Она была уничтожена бомбами противника, которые неизвестными орудиями выстреливались со скалы. Внизу на склонах только трупы в красных мундирах, а на другом берегу речки мешанина из людей железа и непонятно чего. И снова трупы и запах заживо сгоревшей человеческой плоти. Их было много, очень много. Буквально вся горная тропа была завалена чем-то чёрно-красным, сразу и не разберёшь где кровь, а где останки обгоревших людей и мундиров.
На самой площадке обнаружили обгоревшие куски деревянных брусьев несколько провонявших керосином тёмных пятен да с десяток обугленных досок, видимо оставшихся от снарядных ящиков и больше ничего. Никаких следов людей, участвовавших в засаде, пятен крови или чего-то подобного не нашлось. Орудия, которые вели обстрел колонны, в ущелье исчезли, как будто здесь их и не было. Не нашлось даже малейших следов от тяжёлых окованных железом колёс и нигде никаких признаков установки орудий, что было совсем уж невероятно.
Где же эти проклятые афганцы, устроившие засаду? Куда делись их пушки? Проводник сообщил, что здесь имеется старая тропа, уходящая далеко в горы, но по ней уже давно никто не ходит. Последнее землетрясение нарушило все тропы — возможные пути отхода, дальше только горные козлы могут передвигаться в поисках корма, людям там делать нечего.
Немного подумав, старший отряда приказал субадар майору, находившемуся в ущелье, собрать остатки отряда гуркхов и сикхов, которых набралось около роты, всё что осталось от двух отборных батальонов, сопровождавших артиллерию, и сформировать из них группу, чтобы продолжить преследование бандитов. Командование этим отрядом он поручит молодому Уильяму. Его высокопоставленные валлийские родственники не дадут парня в обиду, даже если он никого не догонит. Кто-то должен ответить почти за полное уничтожение артиллерии и не хотелось, чтобы этим «кто-то» был он сам. Поискав глазами проводника нанятого ещё в Пешаваре, полковник сказал: