Он помогал отставному каперангу в проектировании двигателей и планёра его самолёта. Позже, когда пришёл отказ по финансированию этой затеи, Василий Павлович решил перебраться в Америку, чтобы в Новом Свете доказать возможность полётов на аппаратах тяжелее воздуха.
Там он встретит единомышленников — аэроманов, Октава Шанюта и Аугуста Херринга. Будет это уже в самом конце 19-го столетия. На пятьсот долларов, которые даст Шанют, они с Херрингом построят планёр «Альбатрос». Мало того, при благоприятном ветре, в первый день испытаний Бутузову даже удастся совершить подлёт на скромную дистанцию, но позже последуют неудачи и как результат — «куча дров», да ещё и тяжёлая травма у нашего земляка.
Почему же «блокнот» показал это как узловую точку? Странно. Ага, вот и ответ, на страничке появляется текст цитаты:
«…Самолет Райтов состоял из прямоугольного крыла типа биплан, как у Шанюта, заднего вертикального и переднего горизонтального рулей, как у Бутузова, бензинового двигателя, как у Ленгли, и плюс устройства управления креном собственного изобретения, которое и превратило машину для трюков в воздушное транспортное средство».
Значит, если Можайский попросит о переводе Бутузова к нему в команду, то Уилбур и Орвил Райты могут не полететь или полететь позже. Опять изменения в истории? Ну и чёрт с ними, я уже так много «наизменял», что хуже, пожалуй, не будет. Решено, у Александра Федоровича появится в команде новый сотрудник из упрямой породы «аэроманов»!
Пора переключаться на визит Бисмарка. Какие ещё документы надо просмотреть? Слышу в приёмной очередную трель телефона.
— Ваше Величество, звонит Ольга Константиновна.
На мгновенье задумываюсь, какая Ольга звонит? Видимо Михаил понял, что он не додал информацию и тут же добавил уже с избытком.
— Ольга Константиновна, королева Греции, жена короля Георга I.
Интересно, дадут мне сегодня подготовиться к завтрашнему визиту или все время так и будут доставать то царедворцы, то адмиралы, то близкие родственники?! Не подавая вида, что звонок несвоевременен, прошу переключить разговор на кабинет.
— Хорошо, Михаил, переключите звонок королевы на кабинет.
— Добрый вечер, Ваше Императорское величество.
В трубке отчётливо слышен голос кузины. Это дочь Константина Николаевича, моего любимого дяди и генерал-адмирала флота Российского. До 1867 года, я её не воспринимал как что-то серьёзное, но после бракосочетания с Георгом I-м Греческим девчонка — ребёнок 51 года рождения, стала для меня верным индикатором напряжённости на Балканах! Поэтому так и обеспокоил и насторожил этот звонок.
— Ваше королевское величество, я вас внимательно слушаю.
— Никса, в кабинете никого нет, говори нормальным языком. Нас никто не подслушивает.
— Ты в этом уверенна?
— Да, я всех придворных удалила, а сама говорю не из кабинета мужа, а от себя.
— Ну, хорошо, излагай, что случилось. Только кратко, без размазывания по тарелке.
— Фи, ты забываешь, что я уже давно не ем противную манную кашу и тем более не мажу её по тарелке.
— Простите, дорогая кузина, всё забываю, что ты уже выросла.
— Ты всё такой же противный. Знаешь, что говорит о тебе жена британского посланника в Афинах? Русский медведь с развитой англофобией, который корчит из себя Петра Великого. Ей письмо прислала подруга из Питера, жена лорда Лофтуса. Так уж они тебе все косточки обмыли.
Весьма полезная информация об истинном отношении Аугустуса Вильяма Фредерика Спенсера лорда Лофтуса, посла с острова, ко мне лично и к нашей империи. В этом году он аккредитован в Питере как новый британский посол. Вот спасибо, сестрёнка, мы и раньше об этом догадывались, но теперь получили подтверждение и первых рук. Жена как-никак пишет! Слегка подтолкнём кузину, попровоцируем, вдруг что-то ещё интересное озвучит.
— Оленька, ты только поэтому звонишь?
— Нет, мой дорогой англофоб. — Никса, я боюсь, я постоянно боюсь, в Ионическом море крутиться этот ужасный Этем — паша со своими кораблями. Мой Георг говорит, что мы с Турцией в мире, но ты то знаешь, что это условность. Недавно, когда я была на прогулке, на своей яхте, мы видели их довольно близко. Я насчитала семь готовых к бою кораблей, они никогда в мирное время такой флот не гоняли.
В это время броненосных фрегатов в тех водах не было, это я знал точно, их перемещение постоянно отслеживалось. Потому мы были уверенны, что эскадра в Адриатике слаба и предназначена только для оказания психологического давления и дипломатических экивоков.