Выбирая госсекретаря, президент Линкольн впервые за всё свое президентство, с первого раза угадал с кандидатом. Отдавая должность своему сопернику по борьбе за кандидатскую номинацию на выборах 1860 года Уильяму Сьюарду, Линкольн не знал, что создает одного из самых ярких государственных секретарей в истории США. Не менее примечательный человек отправился посланником в Лондон — потомственный дипломат, сын и внук двух президентов США, Чарльз Адамс.
Президент Линкольн обосновано полагал, что история США делается на Североамериканском континенте, поэтому отдалился от внешней политики, отдав ее в полное распоряжение Сьюарду, который открыто, ненавидел Великобританию и чьи письма и речи всегда были полны антианглийской риторики. Надо сказать, что министр иностранных дел Великобритании лорд Джон Расселл отвечал ему взаимностью.
Сто сорок пятая запись в дневнике ЕИВ Николая второго
Гражданская война в Новом свете, закончилась капитуляцией Конфедеративных Штатов Америки 9 апреля 1865 года. Северо-Американские Соединённые Штаты превратились просто в США.
Военный министр США Уильям Шерман, не смотря на занятость, был рад увидеться со своим бывшим подчинённым Джоном Бэйзилом Турчиным. Он же был и автором этого перевода русской фамилии в американский вариант. Адъютант министра, ещё в приёмной предупредил Ивана Васильевича, что в его распоряжении не более четверти часа.
После приветствий и воспоминаний, Шерман, будучи весьма проницательным человеком, спросил Бэйзила, не сможет ли он чем-нибудь ему помочь, и не был удивлён, когда Турчанинов попросил оказать содействие в приобретении артиллерийских орудий отшумевшей недавно войны.
Надо сказать, что военный министр, даже был благодарен за это предложение, потому что держать в арсеналах гладкоствольные пушки типа «Наполеон» или нарезные орудия Уитворта, снаряды для которых производились в Британии, по мнению министра, было неправильно.
Относительно новые батарейные орудия Гатлинга, выпускавшиеся на заводах Хатфорда и Филадельфии, калибром в одну вторую дюйма, воспринимались консервативным министром, как нечто не очень серьёзное и предложение об их покупке, даже с большой скидкой, было весьма кстати.
Неожиданно решился вопрос и с боеприпасами для пушек. После окончания войны значительную их часть, включая снаряды, полученные из Британии свезли в Норфолк (штат Виргиния) для последующей утилизации, которую ещё не знали, как осуществить.
Турчанинов, пожалуй, начал бы скоро верить и в чудеса, когда неожиданно быстро удалось найти судовладельца, какого-то грека, который согласился за весьма умеренную плату, доставить опасный груз на остров Борнео.
……………………………………………………………………………….
Вера полковника в чудеса несколько уменьшилась, когда во время погрузки на палубе иностранного корабля он явственно услышал не литературные, но легко распознаваемые слова родного языка, когда какой-то ящик, кто-то попытался загрузить не в тот трюм.
Спустя примерно полгода, после встречи с министром, солидный артиллерийский арсенал на зафрахтованном пароходо-фрегате, отправился в далёкий вояж, вокруг мыса Горн в другое полушарие.
Еще через неделю, чета Турчаниновых на новом французском пароходе «Сити оф Пэрис», компании Инмана отправилась из Нью-Йорка в Гавр.
Во время плавания, Иван Васильевич задал себе вопрос, почему вице-консул, взял им билеты именно на этот маршрут, но решил, что из Гавра будет проще добраться домой, чем из Британского Ливерпуля, до которого ходили пароходы компании Кунарда.
Так или иначе, но поезд уже пересёк границу Российской империи и теперь наши путешественники были на своей земле.
— Надин, мы дома!
— У нас чистые новые паспорта и мы вольны ехать куда угодно!
Вежливый стук в двери купе прервал его выспренную тираду.
— Да, да. Входите, пожалуйста.
— Извините за беспокойство. Не вы ли будете господин Турчанинов?
— Да, я. Что вам угодно?
— Моя фамилия Петров, я сотрудник Варшавской железной дороги. Мне приказано передать вам письмо от графа Игнатьева Николая Павловича.
В коротком письме сообщалось, что господина и госпожу Турчаниновых, на железнодорожном вокзале в Гатчине будут ожидать экипажи, для доставки их и багажа в собственное домовладение…..
— Надежда Дмитриевна, мы, кажется уже приехали.
— Что случилось Иван Васильевич? Почему такой пессимизм в голосе?
— Нас встречают и это очень хорошо.
— Хотел бы я знать, кто нас встречает.
— Так ведь в записке указано, экипаж. Значит пара лошадок и возничий.
Госпожа Турчанинова оказалась не совсем права. На вокзале их действительно встречали указанные в письме экипажи и ещё один малозаметный человек, который назвался каким-то сотрудником и который брался показать их собственное домовладение.
Только когда лёгкая карета, поставленная на полозья, тронулась, Иван Васильевич обратил внимание, что на привокзальной площади было ещё не менее трёх десятков различных транспортных средств.
— Надин, не много ли, экипажей для сонной Гатчины?
— Ванечка, ты излишне подозрителен сегодня.
Через четверть часа они въехали во двор красивого двух этажного особняка, с аккуратно расчищенными и посыпанными песком дорожками. Рядом остановились санки сопровождавшего их чиновника.
— Проходите, пожалуйста, это ваше домовладение. Документы у меня, сейчас я их вам передам.
Турчаниновы обошли неожиданно «свалившуюся на голову» недвижимость, так называлась подобная собственность в другом полушарии и зашли в дом.
Помимо сопровождавшего их встретили ещё два человека. Кучер, который их вёз от вокзала и опрятная женщина в переднике.
— Господин Турчанинов, вот документы на владение домом. Распишитесь здесь и здесь, пожалуйста.
— Эти господа наняты временно, на один месяц как прислуга. Живут они во флигеле во дворе.
— Это муж и жена, погорельцы из соседнего района. Вот документы найма.
— Простите, чуть не забыл. Вот это устройство называется телефон. Чтобы с кем-то поговорить, надо поднять трубку, покрутить вот за эту ручку и когда вам ответят, назвать номер, с которым вы хотите общаться. Если раздастся звонок, надо поднять трубку и опустить вот этот рычажок.
— Списки абонентов подключенных к телефонной станции, отпечатаны вот в этой книжице.
— Желаю приятно отдохнуть с дороги. Досвидания.
Неприметный человек исчез так быстро, как будто растворился в воздухе.
— Ну что ж, давайте знакомиться, — предложил Турчанинов.
— Меня зовут Иван Васильевич, а это моя жена Надежда Дмитриевна.
— Отставной вахмистр Непийвода Степан, а это моя жена Дарья. Погорельцы мы. Неделю назад у соседей ночью, когда все спали, полыхнуло, потом на нас перекинулось, едва выскочить успели.
— Сюда нас земляк рекомендовал. Я и дворник, и возничий, и конюх, и садовник и истопник. Жена она по кухне да по комнатам за порядком смотреть определена.
— Ну и хорошо, давайте дом смотреть будет, — прервала исповедь погорельцев Надежда Дмитриевна.
— И-то, правда, — подхватил Турчанинов, и они начали осмотр.
В доме было тепло, и не смотря на почти полное отсутствие мебели в большинстве комнат достаточно если не уютно, то дружелюбно.
В кабинете кроме стола и монументального кресла ещё возвышался диван, на котором и рядом с которым стояли картонки со спальным бельём. Несмотря на такую спартанскую обстановку Надин, отказалась съехать в гостиницу и там переждать процедуру меблировки дома.
— Сегодня отдыхаем, а завтра я сама займусь обстановкой.
Так и получилось. Утром в большой гостиной зазвонил телефон, а когда Иван Васильевич поднял трубку, то ему сообщили, что в 14 часов его будут ждать у графа Игнатьева. Карета будет поджидать его у дома с десяти часов. Задавать вопрос, что ему предстоит делать всё это время, Турчанинов не стал.