— Ну хорошо, — согласился я. — Считай за одиннадцать кувшинов, но ты сейчас пошлешь с нами своего слугу. Пусть он мне этого моего магистра аптекарского донесет до его дома, потому что я же не буду его сам тащить на спине.
— Ну правильно, как бы это выглядело! — возмутился трактирщик. — Совершенно не подобает, мастер, чтобы вы сами трудились. Тем более что… — Он скользнул взглядом по Бауму, который спал, опустив голову на столешницу. — Может, он и невысок, но, мне кажется, весит он прилично.
Когда дошло до дела, оказалось, что силач, прислуживающий в кабаке, справляется отлично. Он наклонился, схватил Баума за пояс и перекинул его себе через плечо. А все это с такой легкостью, как будто аптекарь был не человеком из плоти и крови, а мешком пуха. Правой рукой он придерживал Баума, чтобы тот не соскользнул, а левой раздал еще два таких мощных тумака людям, загораживавшим ему дорогу, что они полетели один под стол, а другой на стену.
— Клянусь мечом Господним, — сказал я с искренним восхищением. — Крепкий парень.
Трактирщик кивнул.
— Бог дал ему избыток в мышцах, потому что в разуме немало отнял, — вздохнул он. — Но он хороший слуга. Послушный и вежливый. Только ест за троих, — с сожалением добавил он.
— Подозреваю, что вам это окупается, — констатировал я, и трактирщик кивнул.
— Хотели его в цирк купить, но я не продал, — сказал он. — Во-первых, жалко парня отдавать чужим, а во-вторых, как вы и говорили: он мне выгоден. Потому что пусть мне кто-нибудь здесь начнет буянить! Ха! — Он хлопнул в ладоши. — Сразу раз-два, и порядок, и уже все, только пара голов разбита. Поэтому скажу вам, — он поднял палец многозначительным жестом, — что и люди охотнее ко мне приходят, зная, что им абы кто по абы какому поводу не переломает у меня кости. А что парню все равно, что есть, лишь бы хорошо набить брюхо, и он охотно доедает остатки за гостями, то он мне не так уж и дорого обходится.
И это было сотрудничество что надо. У трактирщика был на услужении силач, а у силача был полный живот и где спать.
Хотелось бы сказать, что когда я отворил двери трактира, меня обдало дуновением свежего, прохладного ветерка, а когда я вышел за порог, то с удовольствием вдохнул в легкие освежающий вечерний воздух. К сожалению, ничего подобного не произошло. На улице было по-прежнему душно, жарко и парко, и единственное, что изменилось, это то, что теперь было уже темно. Или, точнее говоря, почти темно, потому что луна сияла ярким светом на безоблачном небе, и все было отлично видно на много шагов. Ну и еще одно. Усилился смрад мочи и испражнений, потому что гости трактира, выходя по нужде, не хотели утруждать себя походом к выкопанной на задворках яме, а мочились и гадили у стены, совсем недалеко от двери.
— Подлый город, — буркнул я сам себе.
— Языссський, — отозвался Баум сдавленным голосом, свисая со спины силача.
Ну надо же, значит, он был не только в сознании, но даже сохранил способность давать разумные комментарии. Крепкая голова у этого моего нового компаньона, это надо было ему признать.
— Да как и все, — согласился я с ним. — Иногда я думаю, что с удовольствием поселился бы в какой-нибудь хижине над альпийским озером и каждое утро дышал бы кристально чистым воздухом, а также принимал бы освежающую ванну.
— Скукккко-ота, — констатировал аптекарь.
— Наверное, так, — вздохнул я. — Но стоило бы хотя бы попробовать.
Еще прямо за порогом нас догнала служанка с лампой в руке и крикнула силачу:
— Как ты, дурак, выходишь без лампы в ночь? Да еще и с ясновельможными господами! Держи, только не разбей и принеси обратно, а то я тебе шкуру спущу. — Она погрозила ему кулаком, но скорее шутливо, чем со злостью.
Силач, наверное, мог бы раздавить эту девицу в одном объятии или свалить одним ударом, но он лишь сокрушенно опустил голову и взял у нее лампу.
— Буду осторожен, — пообещал он.
— А что говорят?
— Что большое спасибо.
— Ну вот. — Она похлопала его с удовлетворением, словно тупого коня, который, однако, удивил владельца неожиданной сообразительностью.
Потом она вернулась в кабак, а мы двинулись дальше. Но уже через несколько шагов…
— Подождите, подождите! — внезапно крикнул Баум, и я подал знак силачу остановиться.
— Что там, господин Баум? — Я взглянул на него. — Спите себе спокойно.
— На зземлю! — выкрикнул он голосом, не терпящим возражений.
Я жестом велел парню опустить аптекаря на мостовую.
— Блевать будет, — рискнул предположить я.
Баум встал на нетвердые ноги, качнулся, а потом сурово на меня посмотрел.