— Другое дело, что слишком уж часто этот кашель заканчивается легочным кровотечением и удушьем, — добавил фон Берг и вздохнул. — И знаете, если бы эта мерзкая хворь поражала только чернь. Пфф, — фыркнул он. — Они и так плодятся как крысы, так что невелика была бы потеря. А ведь таким людям, как мы с вами, плебеи нужны лишь для того, чтобы прислуживать нам в том, в этом или в ином.
Ого, господин граф, очевидно, пытался мне польстить, удостоив чести оказаться с ним в одном предложении. «Мы с вами», ха! Будь я благодушным простаком, то, услышав эти слова, покраснел бы от гордости и, скромно потупив взор, пытался бы унять благодарный трепет сердца. Но поскольку я был инквизитором, я слушал его спокойно, с вежливо-равнодушным выражением лица.
— А знаете, — продолжал фон Берг, — я пытался покинуть этот проклятый город? Да-да, пытался. И меня, даже меня, — с возмущением повторил он, — развернули с дороги под угрозой пристрелить на месте. Вы можете себе это представить? Пристрелить фон Берга?!
— Я уже слышал о подобных случаях, — ответил я. — Хотя дело никогда не касалось человека столь знатного и уважаемого рода, как ваш, господин граф.
— Вот именно, вот именно, — он покачал головой. — Никакого понимания того факта, что для фон Бергов не действуют и даже не могут действовать те же законы, что для обычной, грязной черни… — Он быстро взглянул на меня. — Без обид, господин инквизитор, я не имел в виду вас, слуг Божьих, — добавил он.
Я развел руками.
— Наше происхождение, фамилии и роды, порой необычайно великие, а порой совсем малые, мы все оставили на пороге Святого Официума, — спокойно пояснил я. — В этой юдоли слез нас занимают не мирские споры о престиже и богатстве, а лишь смиренное служение Богу.
Он кашлянул. Но, кажется, не от болезни, а чтобы скрыть внезапное замешательство.
— Я уже свое отболел! — быстро воскликнул он, покраснев. — А говорят, кто раз переболел, тот больше не заболеет! Это просто, знаете ли, капля наливки не так в горло попала. Потому и кашлянул, ни по какой другой причине!
Он с тревогой смотрел на меня, но я кивнул.
— Разумеется, не всякий кашель — симптом смертельного недуга, — вежливо согласился я. — Хотя не далее как сегодня мне пришлось защищать одного человека, который поперхнулся, слишком жадно выпив холодной воды, и его кашель не понравился окружающим.
— Вот о том я и говорю, — уже успокоившись, вздохнул фон Берг. — Если нас не убьет кашлюха, то ненависть с лихвой это восполнит, отправив всех нас в могилы.
Что ж, надо признать, он изрек весьма разумные слова, ибо город все сильнее закипал от гнева. И из-за болезни, угрожавшей каждому жителю, и из-за этой адской блокады, длившейся уже несколько дней и многим усложнявшей жизнь. А даже если кому-то она и не мешала, даже если кто-то годами не высовывал носа за стены Вейльбурга, то теперь, когда путешествия официально запретили, именно этот кто-то начинал ощущать непреодолимое желание отправиться на прогулку за городские стены. А поскольку сделать этого он не мог, то от всего сердца поносил тех, кто ему эту восхитительную вылазку запрещал. Следует добавить, что царившие уже много-много дней адская жара и духота также не способствовали улучшению настроения. Я все чаще слышал тревожный шепот, который звучал примерно так: «Не дай Бог пожара, а то весь Вейльбург сгорит как сухая щепка».
— Не то чтобы мне было жаль этот паршивый сброд, — продолжал фон Берг. — Но мы ведь знаем, что там, где вспыхивает бунт, достаться может и порядочным гражданам. Не так ли? — Он остановил на мне взгляд.
— Несомненно, вы правы, господин граф, — без труда согласился я. — А что еще хуже, во время бунта события развиваются так быстро и непредсказуемо, что пострадать может любой, независимо от состояния и положения в обществе. Будем же надеяться, что ни до какого бунта у нас не дойдет.
Он кивнул, а затем помолчал немного. Наконец, он заговорил серьезным голосом:
— Мне пришло в голову, господин инквизитор, что раз уж мы оказались в столь неприятном положении, то умный человек не только старается, чтобы неприятность эта была как можно меньше, но и думает над тем, как извлечь из неудобств выгоду.