— На колени становятся перед Богом, а не перед людьми, — сурово сказал я.
Я хотел добавить, что, конечно, бывают исключения, особенно когда речь о хорошенькой девушке, но потом подумал, что Кинга слишком юна и невинна, чтобы понять мой намёк. А если бы, паче чаяния, поняла, я бы причинил ей ненужную боль. И хотя она была глупа и строптива, всё же вызывала во мне достаточно симпатии, чтобы не желать ранить её без причины.
Я взглянул на небо. Солнце уже скрылось за крышами домов, оставив лишь тёмно-розовую полосу, ещё поблескивающую на позеленевших черепицах. Смеркалось. Если кто-то донёс Касси, что мы вышли из храма, и если архидиакон задумал что-то предпринять, то момент, когда его люди почувствуют себя вольготно, стремительно приближался. Слишком стремительно, на мой вкус.
— Хорошо, — решился я. — Забирай его, но клянусь, если кто-то из вас доставит мне хлопоты, вы оба окажитесь на улице.
Она подскочила ко мне и, прежде чем я успел опомниться, поцеловала мне руку.
— Да воздаст вам Бог! — воскликнула она.
В отличие от неё, я сильно сомневался, что Бога, занятого необъятным космосом, волнует судьба какого-то мальчонки из крохотного Вейльбурга, но, если Кинга хотела в это верить, пусть верит.
В стенах Святого Официума нас встретили с удивлением, которое вскоре сменилось лёгкой насмешкой. — Ох, Мордимер, ты что, решил перебраться в Инквизиторий всей семьёй? — съязвил Хайнрих.
Я бросил на него недобрый взгляд. — Ни слова больше, — рыкнул я. — Пусть Хельцияя приготовит для девушки комнату.
— А ты, — я повернулся к Кинге, — сиди в той комнате и старайся даже не напоминать инквизиторам о своём присутствии. Еду и питьё тебе принесут, или сама возьмёшь. Об этом можешь не беспокоиться.
— Как прикажете, господин инквизитор, — тихо, смиренно и с опущенными глазами ответила она.
Вот те на, подумалось мне, оказывается, кроме дерзости, она умеет проявлять и хитрость. Это говорило в её пользу.
Затем я в нескольких словах объяснил товарищам-инквизиторам, откуда взялась эта девушка, кто она такая и чем заслужила право оказаться под покровительством инквизиторов.
— Если она воспитанница Вебера, то почему бы нам не помочь ей? — сказал Людвиг, внимательно разглядывая Кингу.
— Отважная, добродетельная и глупая, — вынес приговор Хайнрих. — От таких женщин всегда одни неприятности.
К моему удовольствию, Кинга промолчала, проигнорировав его слова.
— Друзья мои, — начал я, — эта хрупкая, словно тростинка, девица так врезала по физиономии архидьякону Касси, что расквасила ему нос до крови. Это больше, чем каждый из нас мог бы сказать о себе…
Шон рассмеялся и кивнул в знак согласия, а Хайдер, помедлив, тоже одобрительно склонил голову.
— Если бы Касси хлопал меня по заду и щипал за грудь, я бы тоже ему вмазал, — заметил он.
Кинга едва заметно улыбнулась, видимо, поняв, что инквизиторы, по крайней мере на время, приняли её присутствие.
— А этот малыш? — Людвиг подбородком указал на ребёнка, который жался к ноге Кинги.
— Прошу, — я театрально указал на девушку. — Будь любезна, расскажи, как этот ребёнок оказался в стенах Святого Официума.
Кинга, тихо и простыми словами, но ясно и лаконично поведала всю историю. К моему удивлению, Хайнрих печально вздохнул.
— Эта проклятая кашлюха пробуждает в людях самые низменные инстинкты, — сказал он. — Как можно выгнать из дома собственного ребёнка, такого малыша?
Кинга бросила на него взгляд, полный благодарности, но Людвиг лишь пожал плечами.
— По улицам Хез-хезрона, Кобленца или Энгельштадта бродят целые толпы таких маленьких оборванцев, и мало кто о них заботится, — заметил он.
— Знаешь, Людвиг, я всё же вижу разницу между ребёнком, который оказался на улице из-за нищеты или потому, что он сирота, и тем, кого выгнал из дома богатый отец, боясь заразиться от сына кашлюхой… — возразил я.
— Этот отец — редкостный мерзавец, — согласился со мной Шон, а затем развёл руками. — Места у нас пока хватает, но, держу пари на что угодно, когда вернётся мастер Хекманн, ни девушка, ни этот малыш не задержатся здесь и часа.
В этом он, безусловно, был прав. Как только в городе всё вернётся к обычному порядку, любая необычность будет быстро устранена. А присутствие девушки и ребёнка в стенах Святого Официум, без сомнения, было именно такой необычностью.