— Иисусе, Мария, Матерь Божья Безжалостная! — воскликнул растрёпанный оборванец. — Никогда об этом не думал, мастер-инквизитор. — На его лице отразился неподдельный ужас.
— Хватит о котах! — ещё раз воскликнул Людвиг и посмотрел на меня со значением и укором. — С чем ты пришёл, человек? — холодно спросил он, впившись взглядом в безумца.
Оборванец указал пальцем на стражника и тряхнул головой, потом приложил ладонь ко рту и ещё раз, на сей раз ещё более выразительно, мотнул своей тыковкой.
— Отойди, — приказал я стражнику, и тот широко улыбнулся, демонстрируя нам, что его зубы сохранили поистине идеальную симметрию. И слева, и справа, и вверху, и внизу они были одинаково чёрными и раскрошившимися.
— Ну, говори теперь, — обратился я к безумцу, когда страж отошёл.
— Еретики роют подземный тоннель, — выпалил он на одном дыхании.
А вернее, даже не на одном дыхании, а так, словно эти четыре слова были одним-единственным, слившимся и сплетшимся в «еретикироютподземныйтоннель». Безумец так быстро обводил всё бегающим взглядом, будто ожидал, что земля вокруг нас вот-вот разверзнется и откроется лаз, полный еретического войска.
— Наш город закрыли для того, чтобы никто в мире не заметил, как они выйдут из этого тоннеля. — На сей раз он говорил уже на удивление дельным и отчётливым голосом. — А когда они захватят Вейльбург, то сразу — хоп! — он сделал такое резкое движение руками, что весь пошатнулся. — Начнут строить новые тоннели к другим городам.
— От Вейльбурга до границ Пфальца миль двести, — сказал я.
— С гаком, — вставил Шон.
— Думаете, они смогли прорыть такой длинный ход? — спросил я.
— Смогли, смогли! — горячо воскликнул мужчина, а затем добавил покровительственным тоном: — Конечно, смогли! О, вы их не знаете так хорошо, как я, и не ведаете, на что они способны!
— Мы не пренебрегаем вашим сообщением, — заявил я. — Скажите лишь, будьте любезны, одно: каким образом вы узнали об этом тоннеле?
Он снова быстро огляделся, а потом вжал голову в плечи.
— Я их слышу, — тихо признался он.
— Слышите, как они роют тоннель? — на этот раз заинтересовался Людвиг.
Безумец ревностно закивал.
— Именно так. По ночам я слышу такое «бум! бам! бац! трах!», что у меня чуть голова не лопается! — внезапно закричал он таким пронзительным голосом, что мне показалось, будто сейчас лопнет что-то у меня — может, и не голова, но уши уж точно.
— Должно быть, это неприятно, — с сочувствием признал я.
— Я иногда их и вижу, — на сей раз он снова шептал. — Вижу, как они шмыгают под стенами домов, как прячутся в толпе, как тихонько таятся за деревьями, как высовывают из воды в реке и каналах одни лишь глаза, следя за каждым нашим движением. — Он крепко сжал пальцы обеих рук. — Они повсюду, говорю вам, эти мерзкие шпионы из Пфальца. — Он заметно вздрогнул. — Они как крысы. Как грязные крысы. — Внезапно он вытянулся в струнку. — А что, если это они принесли нам заразу? — вскричал он сдавленным голосом. — Что, если они только и ждут, пока вымрет цвет жителей нашего города, и тогда вползут сюда, чтобы забрать у нас всё, что есть?
— Да, для некоторых это была бы изрядная неприятность, — с улыбкой заметил Шон.
— Может быть и хуже. — Я посмотрел на мужчину. — Ибо что мы станем делать, если этих шпионов нельзя будет отличить от настоящих вейльбуржцев?
Это на мгновение сбило его с толку. Он нахмурил брови.
— То есть как?
— Подумайте. Может, эти шпионы с помощью колдовства умеют так изменять свои лица, что вы думаете: «О, вот идёт мой сосед». А это уже вовсе не ваш сосед. — Я многозначительно помахал указательным пальцем. — Это гнусный и опасный шпион из Пфальца, который принял облик вашего соседа и пристально за вами наблюдает! — Я прищурился. — Обдумайте то, что я вам сказал. И будьте осторожны.
Вы, конечно, можете спросить, любезные мои, какой был смысл в разговорах с сумасшедшим, что путается под ногами на улице и выдумывает небылицы. Что ж, правда в том, что инквизиторы настолько любопытны к миру и людям, что готовы слушать даже безумцев. Ибо у безумцев тоже есть свои истории, которые для того, кто умеет отделять зёрна от плевел, могут неожиданно оказаться полезными. И даже из бессвязной болтовни, из сумасшедшего бреда намётанное ухо может выхватить сведения, которые пригодятся в мире реальном, а не только в мире иллюзорных фантазий. Кроме того, ум некоторых безумцев подобен влажной глине, и умелые пальцы могут вылепить из такого материала всё, что угодно, дабы он хоть недолго послужил целям ваятеля. И хотя эта хрупкая форма обычно держится недолго, порой этого оказывается достаточно, чтобы она выполнила возложенную на неё задачу.