16
Засыпаю под бормотание молитв Фрэнка. Он стал таким религиозным, прямо правоверный весь от пяточек до макушки. Интересно, моя ревность поутизнет с таки мужем? Я же мозг выношу своей дикой, первобытной ревностью, купаюсь в этой глупости как молодая избалованная дурочка.
17
Фрэнк завёл свою газету. Не смейтесь, он её пишет от руки и вывешивает как тезисы на даери ванной комнаты. Я обязательно читаю всё содержимое на обратном пути. Продираю глаза и читаю. Я уже не молодая избалованная дурочка, а прилежная жена, мать будущих детей. Кстати, Фрэнк ждёт двойню. Так и будет. Он всегда добивался своего. Всегда и везде. И меня влюбил в себя. Втюрилась в неуклюжего медведя, а теперь в моей ванной стало как при университете Мартина Лютера. Или монастыре.
18
Фрэнк дал интервью католической газете. Описывал наши велосипедные походы в лес, а ему в ответ вопрос про интимные сфере. Муж плавно ушёл от этой темы, он вообще не любитель чужих глаз в спальне, как и я. В спальне должно пахнуть книгами и цветами, а не чужими тапочками. Или босыми ногами. Наша спальня - крепость. Как же я обожаю Средневековье, Бог ты мой! Какие битвы устраивались из-за одного неправильно понятного слова из письма дамы. Кони, захлебывающиеся блевотиной, рыцари, харкающиеся кровью, лязг страшенный металла. Но всё вокруг было тише, дышало любовью и поклонением перед дамой. Но женщину как таковую слабо чтили. Сколько рыжих прекрасных головок сгинуло в кострах инквизиции! Страшно становится, очень страшно, если погрузиться в ту атмосферу.
19
Сегодня у меня три новости:я покрасила волосы в розовый цвет, закончила роман Эдгара Бероуза "Тарзан и сокровища Опра" и вступила в партию "зелёных". Не приемлю охотников и никогда бы не вяшла замуж за любого из них! Фрэнк даже муху не обидит. Лишь однажды он он отсёк голову курице, не смея больше глазеть на то как она мучительно существует из-за болезни ног. Я поддержала его, моего мальчика. О, если бы все были такие как Фрэнк!
20
Всю ночь слушала Милен Фармер. Чудный голос, невероятно упоительный. Я иду следом за этим голосом и вижу руку свого возлюбленного, ведущего меня по навесному мосту через бурлящее холодное вододвижение. Я трепещу как рыбка в сачке у любителя красоты, способного уронить меня на пол, где меня затопчут огромные сапожища. Это мой личный ужас и его сценарий проявляется во мне иногда, в минуты суеверной меланхолии. Тогда рука тянется за успокоительным. Две таблетки, и новый человек с совсем другой головой.
21
Как самая ярая любительница экзотических эпизодов жизни, я, Мария Карепли, писатель мистических новелл, заявляю для своего дневника следующее:
1. Я не люблю черепах. Они медленно, по-болезненному медленно передвигаются, а я предпочитаю быструю ходьбу.
2. Я не люблю красных гоночных автомобилей. Потому что я всё также предпочитаю быструю хотьбу. В быстрой хотьбе я создаю нити к своим произведениям, детективные рамки и горизонтально вертикальные объёмные роди главных героев.
3. Раз я обожаю быструю хотьбу, не пытайтесь мне подражать. Я неповторимая, неуязвимая, молниеносная дикая лань. Все вершины мои, все наилучшие пастбища мои, а сколько у меня восторженных зрителей и поклонников! Не пересчитать.
22
Мадагаскар навевает тоску. Я пью виски прямо из горлышка. А потом хожу, мечусю по комнате, словно я забыла про свою неиссякаемую живучесть. Я что-то потеряла здесь, надо скорее менять направление жизни. Тези ругается на меня и называет меня маленькой сучкой, предавшей женскую дружбу. Тези в Каире и там ждёт меня. Тези так и не поумнела: Каир не лучше сраного Мадагаскара. Там комары и гнус ещё толще и коварнее, а люди снуют под ногами как змеи. Я куплю билет до Новосибирска и буду полгода жить в Сибири. Там я буду на свободе от этой диковинной гадости, от которой нет спасения круглосуточно, они лезут в глаза, уши, рот. Это страшно неприятно, поверьте мне. Я в шоке.