28
Шестнадцатый штат США готов нас принять через неделю. Фрэнк без устали повторяет, что он в детстве познал все тайны тамошних пещер и гротов и готов со мной поработать хоть над дюжиной увлекательных романов. Его отец выращивает индюшат и племенных петухов, сестра пятый год служит на метеостанции, там же ждут резуме и от Фрэнка. Его синие канадские глаза обливают меня мужским счастьем. Зачем мне этот Париж, моя месса давно просрочена. Взглянуть на буйволов будет рада любая особа женского пола. Мой отец видел многое, но всегда знал что я увижу ещё больше. Я писательница Мария Карепли, мои книги ждут своего срока и он приблизится, если я сама приближусь к семейному очагу. Дядюшка Агриппа, вот ваш виски с содовой; Тези, вот твоё зеркальце и баночка ночного крема с запахом горы Клиппертон; Люси, твоё по праву "I’m Like a Virgin Losing a Child". Мария Карепли выступает в роли дарохранительницы, чутко реагируя на всё, что связано с её окружающей тайной. Какая же тайна у этой таинственной писательницы? Тайна искусства вне времени и моды. Искусство цветущего папоротника, к которому можно добраться только не имея злости и коварства. Никогда душа Марии не таскала в себе такие невыносимые ноши. Поступь Карепли легка и воздушна. Эта писательница знает больше чем просто автор популярных пьес и телевизионных постановок. Она нашла то что бесценно и говорит безмолвно. Она понимает тишину.
29
Пришло письмо из Лиссабона с гербовой печатью графа Петри, где моё имя в старинных вензелях высилось над приглашением поучаствовать в дегустации кислородной косметики из Каира. Я думаю, Фрэнк вряд ли этому обрадуется, ведь он считает что отношения нужно начинать в атмосфере более комфортной и цивилизованной. Он решил не лететь прямо в свой штат, а нагрянуть в Нью-Йорк, где ему пообещали работу программистом в одном из Дороти-клубов. Он ждал этого места шесть лет и тут какая-то косметика, какой-то Египет. Нет, Фрэнк остановит такое посягательство на свой успех, и потащит свою мадам Карепли прямиком на самолёт. Мужчины всегда будут первыми. Люси однажды проговорилась, что делая шаг впереди господина сврего, ты остаёшься без руки помощи. Может оно и так. А пьеса ждёт своего продолжения, просушиваясь от внезапно застигнутой дождём гордой писательницы, предпочтевшей ещё одну книжку дамскому зонтику. Разве могла я пройти мимо против такого заголовка - "Чудо в Кандагаре. Солдаты британской армии спасли от гибели переполненный гражданскими людьми самолёт". Тяга к Востоку - основа полноценного самообразования. Думая о Маниле, я думаю о птинце домашней курочки, думая о Бангкоке, я думаю о строптивом осле, тонущем от внезапно переменившей русло горной реки, думая о Дели, я думаю о солнце, которое никогда не заходит.
30
С Фрэнком под ручку мы прошли в здание Мишеля Гродана и получили приятную долю здоровых впечатлений от египетских даров. Фрэнк только раскашлялся и чуть прослезился, у него мгновенно появляется аллергия на морепродукты. Там он мне и обмолвился о друге, который поехал в Индию чтобы поработать в лаборатории микробиологии. Такой низенький щупленький человечек с громадным мозгом, анализирующим мельчайшие детали окружающей среды. Фрэнк прозвал его "кремниевым саквояжем", вспоминая, как Дэнис зачем-то купил банку с земляными червями, отправляясь на скачки. Смешной вундеркинд. Мой Фрэнк знает не понаслышке, что такие люди нуждаются в опеке. Он так и говорит: мисс Карепли, если бы вы были как Дэнис, я бы в вас не влюбился, я бы вложил в вас деньги и жил от ренты ваших ценных бумаг. Я заехала ему внушительную пощёчину и Фрэнк отправился со скулёжем в соседнюю лавку, а от туда мы на поезде помчались в Льеж. Завтра мы вылетаем чартерным рейсом в Андхра-Прадеш. Вайшнавская философия могла бы дать Фрэнку избавление от никотиновой зависимости и привычки есть сырое мясо. Говорят, там сам воздух способствует этому. Скептицизм американского парня мне понятен, но ревность Люси не имеет оправдания: она дала клятву уничтожить все наши фотографии из поездок по Европе в позапрошлом году. Тези вытирала слёзы Люси и заодно и свои. Странные женщины, ей-Богу! Жер на такое не способен, и я всё думаю о нём.