По счастливому стечению обстоятельств мы с Аульцем жили в соседних комнатах. Не имея возможности общаться напрямую, мы были вынуждены импровизировать. Первое, что приходило в голову — это перестукивание. Договориться о способе составления алфавита стоило нам солидной порции тумаков, но это оказалось малой платой за полученный результат. Значимым фактом было то, что мы оба оказались грамотными. Способ заключался в разделении алфавита на 5 частей. Сначала настукивался номер части, а затем буквы. Это позволило нам не только уменьшить количество постукиваний на букву, особенно расположенную в конце алфавита, но и упростить понимание, когда буква окончена. По итогу каждая буква состояла из пары постукиваний, разделённых небольшой паузой. Так, вместе с появлением алфавита, появилась и возможность нашего общения.
С началом общения через стену я узнал историю Аульца, который, как оказалось, попал в этот приют раньше всех. В возрасте семи лет. Он рос в благополучной, достаточно богатой семье, не был лишен ни родительского внимания, ни соответствующих статусу благ. Но счастье его было не слишком долгим. Находясь в том возрасте, когда ещё душа не начала разлагаться от сладостей бытия, когда ему было шесть лет, он лишился родителей. Их отравили конкуренты, как было сказано, но дело семьи перешло дяде и продолжило процветать и приносить плоды. На дядю, к слову, никто покушение делать не стал. Аульц был взят под опекунство, но в новой семье его не жаловали, гоняли как дворовую собаку и всячески издевались, принимая его за клоуна. В конце концов это все быстро наскучило и мальчика отдали в приют, в котором, как впоследствии выяснилось, было ничем не лучше.
С утра до ночи мы жили по правилам, установленным в приюте. Но как только наступала ночь приходило время нашего общения. Легкие постукивания наполняли звонкую тишину комнаты, лаская уши, напряженно ловящие малейший шорох. Волнение заставляло сердце биться чаще, отдавая в висках, а дыхание становилось неровным и порывистым. Страх постоянно преследовал нас, ведь самое сложное было не попасться и сохранить нашу дружбу в секрете. Самое сложное и, как оказалось, невозможное.
Наказание
Дети в нашем приют были, как я уже писал, примерно одного возраста. Я оказался самым старшим, Аульц был на три месяца младше меня, а самый младший — младше меня всего на семь месяцев. Дни рождения у нас не отмечались, как и любые другие праздники, но мы с другом отмечали свои дни рождения исправно традиционным настукиванием поздравительной песни.
— Мне надоело перестукиваться. Надо придумать что-нибудь другое, — возмутился во время завтрака Аульц в день моего пятнадцатилетия.
— Что ты предлагаешь? Мы не можем общаться напрямую.
— Давай сделаем дырку в стене между шкафами, словно окошко, и будем общаться через него. Порося точно не узнают.
— Хмм… Может ты и прав. Давай попробуем.
Аккуратно стащив с кухни два ножа и дождавшись ночи, мы принялись ковырять стену. Пол часа работ, а потом сон и так продолжалось каждую ночь в течении трех месяцев. Труд оправдал себя — к дню рождения Аульца окно между нашими комнатами было готово. По традиции поздравление проходило ровно в полночь. Мы, взявшись через окошко за руки и смотря друг другу в глаза, впервые в жизни пропели вслух нашу поздравительной песню. По окончании, залившись слезами радости, мы рассмеялась. Но забывшись в своём счастье мы рассмеялись настолько громко, что привлекли внимание хозяев.
— Ах вот как? Значит не можете друг без друга? Мы вам устроим общение! — синхронно раздался крик у каждого из нас за спиной.
Схватив за уши порося подняли нас с такой силой, что казалось уши оторвутся. Так же синхронно, как и говорили, они толкнули нас на стену с такой силой, что мы спинами почувствовали удар друг друга с противоположной стороны. Всё дальнейшее действо было как в тумане. Сильная словно клещи рука схватила моё запястье и не человеческими рывками потащила из комнаты. Помутневшим взглядом я видел, как тащат кричащего от боли друга. Резкий рывок и моё обмякшее тело, которое волокли по жестким ступеням уходящей вниз лестницы, получило множество ударов, прочувствовав на себе каждый уголок преодолеваемого препятствия. Ещё минута мучений и кто-то, подняв с земли, кинул меня в темноту. Ударившись об пол, я утратил последние силы, обмяк и потерял сознание.