— А еще, — продолжал объяснять Лео, — оно может преобразовывать солнечный свет в тепло. Сейчас оно обогревает яхту стихийно, это не очень эффективно. Когда у меня будет время, я придумаю, как снизить потери и перераспределять энергию крыла, например, на освещение внутренних помещений или на увеличение мощности двигателей. Это нетрудно, дня на два работы.
Лео занялся своими рычагами, а Эйлин подтолкнула Ниваля локтем и вполголоса произнесла:
— Я же говорила, он гений.
Тот лишь рассеянно хмыкнул, задумчиво глядя на еще видневшийся далеко за кормой обломок Башни Холода, одиноко торчащий посреди расходящегося кругами молочно-розового магического тумана. Внизу проплывала голубеющая в наступающих сумерках снежная пустыня, расчерченная длинными тенями редких деревьев. Косая тень корабля, как какое-то невиданное гигантское существо, ползла чуть в стороне, искривляясь, забегая на холмы и преодолевая овраги, вбирая в себя все, что встречалось ей на пути. Мягкие силуэты гор — спасительных гор — уже показались на северо-западе, окутанные призрачной дымкой. До ночи они должны успеть. Все показалось ему таким нереальным — как сон. Столько всего произошло за эти недели странного путешествия, за длинные и похожие один на другой дни в плену, столько он испытал новых эмоций, когда-то казавшихся ему чуждыми. И вот теперь он, неожиданно спасенный, стоит на палубе корабля, которого не может и не должно быть в природе, смотрит на это окрашенное закатом небо, на молчаливые горы, на эту выстуженную и замершую в ожидании ночи землю, и медленно удаляющуюся башню, которая должна была стать его могилой. Ветер треплет его волосы и заставляет шею покрываться мурашками, а на лицо падает разноцветная тень драконьего крыла — последний привет уходящего солнца. Сказка. Сон. Что еще должно произойти с ним, какие глупости и безумства он еще должен совершить, чтобы окончательно убедиться в том, что спит наяву?
Но как бы ни хотелось верить в то, что все позади, он понимал: расслабляться рано. Он посмотрел на Эйлин, и ему показалось, что она думает о том же.
— Нам нужно вернуться.
— Ты прав. Взяв в руки меч, я вновь ощутила его силу, увидела, сколь она велика и… ужасна. Я не должна оставлять его здесь. Не знаю, нужен ли он мне, но я нужна ему. Наверное, от судьбы не уйдешь.
Они долго молчали, машинально наблюдая, как Вальпургий, решив окончательно доконать бедную Мышь, гонял ее по палубе, пытаясь научить управлять парусом и выкрикивая какие-то непонятные морские слова.
— Что-то он вошел в роль, — усмехнулась Эйлин.
— Ой, не говори, с ним совсем разговаривать невозможно, — сокрушенно подтвердил Лео. — Ни вздохнуть, ни почесаться. Сухой закон объявил.
— Да, это уже совсем никуда не годится, — покачал головой Ниваль.
Эйлин согласно закивала головой.
— Точно. Совсем никуда.
А Лео погрозил в сторону ящера кулаком, крикнув:
— Это, между прочим, моя яхта!
— Салагам слова не давали! Капитан на корабле…
— Знаю, знаю, бог на небе и дьявол в аду. И все равно это моя яхта!
Даже без паруса корабль сильно отличался от того, каким они видели его в первый раз. По инициативе ящера корпус был в сжатые сроки укреплен заранее изготовленными и зачарованными на удар молнией стальными деталями обшивки. Как признался Лео, столько труда и бессонных ночей было потрачено не зря. В горах на них напали перитоны — те самые, на которых наткнулся Разбойник, когда отправился к пленникам во второй раз. [2] Не будь деревянный корпус армирован магической броней, ему был бы нанесен большой урон их мощными стальными когтями, клювами и массивными рогами. На палубе добавились стойки для оружия, где красовались несколько сабель и мечей. Сюда же Вальпургий, любивший во всем порядок, поместил бастард Ниваля и вакидзаси Эйлин. И самое впечатляющее — вдоль бортов были установлены четыре небольшие метательные машины, похожие на те, что стояли на стенах в Крепости-на-Перекрестке, только поменьше и попроще конструкцией.
— Я сделал их для другого — хотел огородить свое жилище и поставить башенки, чтобы отпугнуть этих невежд из деревни, — пояснил Лео. — Но они отлично действуют и в воздухе. Хозяину Башни Холода будет очень неприятно узнать, что его границы больше никто не охраняет.
— Дааа, — протянула Эйлин, — постарались на славу. У меня просто слов нет.
— На таком корабле можно отправляться куда угодно, — заверил ее довольный Вальпургий, оставивший в покое мышь и вставший к рулю, напоминавшему больше гномьи машины, какие Эйлин видела в научно-популярных книжках. — Хоть в кругосветку, укуси меня акула.