УЛЕЙ
— Они знали, что мы придем.
Восемь серафимов стояли в пустой деревне. Свидетельства внезапного отъезда были повсюду: двери стояли открытыми нараспашку, дым валил из трубы, мешок лежал там, где он, по-видимому, выпал из какой-то тележки и зерно было рассыпано. Ангел Безена снова обернулась к колыбели, которая лежала на приступке. Колыбелька была вырезана и очень искусно отполирована. Она могла видеть следы пальцев на ней, оставленных там, после многократного покачивания многих поколений. «И пение», — подумала она так, будто могла слышать и это тоже, и почувствовала, только на мгновение, мучительные размышления матери-зверя, которая признавалась сама себе на этом же месте в том, что это было слишком тяжело — взять и покинуть свой дом.
— Конечно, они знали, — откликнулся другой солдат. — Мы идем за ними.
Он произнес это как судья, как будто окончания его слов могли поймать солнечный свет и блеск.
Безена бросила на него уставший-преуставший взгляд. Как он мог проявить столько горячности? Война — это одно дело, но это… Эти химеры были простыми существами, которые выращивали еду и ели ее, качали своих детей в гладких колыбелях, и, вероятно, не пролили ни капли крови. Они не были похожи на воскресших солдат-химер, которые воевали всю свою жизнь — всю историю их существования — кровавые, жестокие монстры, которые могли бы сократить их численность вдвое одним ударом, заставить их пасть силой своих дьявольских глаз, вырвать их горло зубами. Это ведь разные вещи. Война никогда не проникала сюда, Вождь сдерживал ее натиск на окраинах. Половину времени эти разрозненные деревни не имели даже ополченцев, и когда все же они ими обзавелись, то их сопротивление было жалким.
Химеры были сломлены — Лораменди ознаменовал конец. Вождь был мертв, воскреситель тоже. Воскресших больше не было.
— Что, если мы просто отпустим их? — спросила Безена, глядя на зеленую землю, на мягкие, как мазки кисти, туманные холмы.
Некоторые из ее товарищей засмеялись, как будто она пошутила. Она позволила им думать так, хотя ее попытки улыбнуться не увенчались успехом. Ее лицо казалось деревянным, кровь вяло бежала по венам. Конечно, они не могли их отпустить. Это был приказ Императора — очистить земли от зверья.
Ульи, так он называл их деревушки. Паразиты.
«Слабоват улей», — подумала она. Деревни за фермами стирались с лица земли, захватчиков так ни разу и не ужалили. Как же все оказалось просто. Ужасающе легко.
— Тогда давайте покончим с этим, — сказала она. Деревянное лицо, деревянное сердце. — Они не могли уйти далеко.
Жителей деревни было легко выследить, их скот оставлял свежий навоз вдоль южной дороги. Конечно, они будут бежать к Хинтермосту, но они не ушли далеко. Меньше чем в трех милях внизу, путь им был отрезан под аркой акведука. Акведук имел тройную многоуровневую структуру, монументальную и частично разрушенную так, что камни упали, закрывая проход. С неба дорога на расстоянии выглядела чистой, извиваясь вниз по узкой долине, которая была похожа на зеленый ворс, и мрачный лес обступал ее по обе стороны. Следы зверей — следы навоза и пыли — заканчивались.
— Они скрываются под акведуком, — сказал Халлам, в запале обнажая меч.
— Подождите.
Безена почувствовала, как слова обрели форму на ее губах и были произнесены. Ее сослуживцы посмотрели на нее. Их было восемь. Караван с рабами, громыхая, двигался в сухопутном темпе по карьеру, до них был день пути. Восьмерых солдат серафимов было более чем достаточно, чтобы вырезать под корень деревню, похожую на эту. Она покачала головой.
— Ничего, — сказала она, и указала вниз.
Напоминает ловушку. Это были ее мысли, но это было воспоминание о войне, а война была окончена.
Серафимы спустились по обе стороны от прохода, заманивая зверей в ловушку внутри него. Против возможностей лучников — нет большего уравнивающего фактора, чем стрелы — они продолжали держаться ближе к камню, вне досягаемости. День был ясным, тени глубоко черными. «Глаза химер, — подумала Безена, — должно быть, привыкли к темноте, свет ослепит их. Покончим с этим», — решила она, и подала сигнал. Она прыгнула, ослепляя огненными крыльями, держа меч наготове. Безена ожидала увидеть скот, съежившихся жителей, услышать звук, который стал знакомым: стон загнанных животных.
Она увидела и скот, и съежившихся жителей. Огонь от ее крыльев делал их призрачными. Их глаза ярко светились, как нечто, живущее в ночи.
Они не стонали.
Смех, он был похож на звук зажигающейся спички: сухой, темный. Все неправильно. И, когда ангел Безена увидела, что еще поджидало их под акведуком, она поняла, что ошибалась. Война еще не закончилась.
Хотя для нее и для ее товарищей, внезапно, она завершилась.
НЕОБЪЯСНИМАЯ ПРИЧИНА
«Призрак», как сказала телеведущая.
Во-первых, доказательства преступления были очень скудными, чтобы воспринимать их всерьез, да и само дело выглядело немыслимым. Никто не смог бы проникнуть в мировые элитарные музеи, оснащенные высокотехнологичной системой безопасности, и не оставить никаких следов. Существовало лишь проявившееся предчувствие смотрителей и холодящее, но неопровержимое ощущение, что кто-то был там.
Но ничего не было украдено. Вообще ничего не пропало.
Это все, что они могли сказать.
Музеем, все-таки запечатлевшим доказательства пребывания незваного гостя, оказался Музей естественной истории им. Филда*. Поначалу просто блуждающее облачко на их камерах видеонаблюдения: дразнящая тень на самом краю поля зрения, а потом на мгновение — один ее неосторожный шаг, который привел ее точно к камере — девушка.
Призраком была девушка.
Ее лица не было видно. Но были видны высокие скулы; у нее была длинная шея, волосы были спрятаны под шапку. Еще один шаг и она снова исчезла, но и этого было достаточно. Она реально существовала. Она была там — в африканском крыле, если говорить точнее — и вот таким образом они шли, дюйм за дюймом, и обнаружили, что чего-то не хватает.
Это ведь случилось не только в Филдовском музее. Сейчас, зная, что искать, другие музеи естественной истории проверяли свои экспонаты, и многие обнаружили у себя пропажу, незамеченную ранее. Девушка была осторожной. Каждую кражу в отдельности было сложно заметить; нужно было четко знать, что искать.
Она побывала, по крайней мере, в десяти музеях на трех континентах. Возможно это или нет, она не оставила ни одного отпечатка или сработавшей сигнализации. Что же до того, что она стащила... как понять эту необъяснимую ситуацию?
К какому возможному выводу можно прийти?
От Чикаго до Нью-Йорка, от Лондона до Пекина, из музеев с диорамами дикой природы, из замороженных рычащих пастей львов и диких собак, из экземпляра комодского дракона, клубков питонов и чучел полярных волков девушка-призрак... она похищала зубы.
Прим. переводчика: *Музей естественной истории им. Филда, англ. The Field Museum of Natural History находится в г. Чикаго, Иллинойс, США, на ул. Лэйк-Шор-Драйв у озера Мичиган. Учрежден в 1893 году. Входит в состав комплекса, известного как Музейный кампус Чикаго.
Я ЧУВСТВУЮ СЕБЯ СЧАСТЛИВОЙ
От: Кару <голубоволосаякару@девушканосящаясятудасюда.com>
Тема: Пока еще не умерла.
Кому: <оголтелаяфея@трясеткрошечнымкулачком.net>
Пока еще не умерла («Не хочу отправиться в корзину!»)
Где я и чем занимаюсь?
Хороший вопрос.
Чумовая девчонка, говоришь ты?
Ты и представить себе не можешь.
Я жрица песчаного замка в землях праха и звездного света.
Постарайся не переживать.
Я скучаю по тебе так, что словами не передать.
Мои слова любви Мику.
(P.S.:Я чувствую себя счастливой... Я чувствую себя счастливой...)