Да и тогда не то чтобы разбудил. Сел на край кровати, явно чувствуя себя не в своей тарелке, и спросил неестественно бодрым голосом:
– Хочешь, сходим сегодня погулять? Вдвоем.
Я не хотел. Но сказал:
– Хочу.
Я понял, что это как-то связано с их вчерашней ссорой и, наверное, это Слава его попросил. Мне было важно не расстраивать Славу, поэтому я согласился.
Думаю, у Льва были те же мотивы.
Мы молчали всю дорогу. Молча дошли до детской площадки, где я в своем молчаливом одиночестве пару раз съехал с горки, поковырялся в песке и вернулся к нему, молча наблюдавшему за мной со скамейки. Только тогда он спросил:
– Ты закончил?
Я кивнул, и мы пошли в сторону дома.
Мы вернулись бы домой через тридцать минут, но помешала судьба, или Вселенная, или, может, сам Иисус плюнул с небес, но, в общем, дома мы оказались не скоро.
По дороге нам надо было пережить всего лишь один пешеходный переход. Он был красивый, со светофором и сводил к минимуму наши шансы умереть. В тот день мы стояли перед ним рядом с какой-то женщиной и ждали, когда загорится зеленый свет. Я не брал Льва за руку, когда переходил дорогу, а он не настаивал. За светофором я тоже не наблюдал и, когда женщина рядом со мной пошла вперед, рефлекторно двинулся за ней.
Лев тут же схватил меня за плечо и вернул на место. Раздраженно начал говорить, что еще горит красный и надо самому думать, а не повторять за другими, как обезьяна. Звук визжащих тормозов оборвал его речь. Мы одновременно подняли головы и увидели, как перед пешеходным переходом отчаянно пытается затормозить автобус, а женщина, у которой были все шансы остаться целой и невредимой, в последнюю секунду решает пробежать перед ним.
Но шансов не оказалось ни у кого из них.
Автобус глухо стукнулся о ее тело, и она упала. Все произошло так медленно, что, кажется, я даже успел рассмотреть, в какой неестественной позе женщина падает на асфальт.
Пассажиры повалили из автобуса и окружили ее плотным кольцом. Водитель тоже вышел, страшно ругаясь. Я заметил, что стою один, а Лев, не говоря ни слова, продирается через толпу.
Я тоже подошел, но мне было не пробраться – слишком маленький. Я ходил кругами, пытаясь протиснуться то через одни ноги, то через другие, но никто меня не пропускал.
Лишь тогда, когда кто-то вышел из толпы и люди встали посвободнее, я смог разглядеть эту несчастную женщину на асфальте и Льва рядом с ней.
Тогда я подумал: «Она умерла».
Как мама.
Как парень из фильма про любовь.
И заплакал.
Так сильно заплакал, что привлек внимание сердобольных женщин.
– Мальчик, ты с кем? – спросила меня тетенька с очень красными губами.
Я плакал и не отвечал.
– Ты один здесь? – спрашивала она, наклонившись так близко, что я чувствовал запах ее духов – таких же, как у моей бабушки.
– Не-е-е-ет! – простонал я сквозь слезы.
– А с кем?
– С п-а-а-апой!
– А где твой папа?
– Та-а-а-ам, – и я показал пальцем в сторону Льва.
Сжав мою руку, женщина потащила меня через толпу. Передо мной замелькали ноги-ноги-ноги.
– Пропустите мальчика к папе! – голосила она, призывая людей расступиться.
И вот я оказался в первом ряду и стал наблюдать за странными манипуляциями Льва над женщиной. Он несколько раз спрашивал ее имя и просил не закрывать глаза. Я плохо помню, что происходило, потому что сидел на корточках и хныкал, заглушая для себя весь окружающий мир.
Я старался никуда не смотреть, уткнувшись в колени, и вернулся к реальности, только когда почувствовал, что меня подняли в воздух. Потом обнаружил, что сижу на руках у Льва.
– Все хорошо, – неожиданно ласково сказал он мне. – С тетей все хорошо. Пойдем посмотрим.
Он подошел к носилкам, на которых женщину загружали в машину. Она была в сознании и, кажется, даже слегка мне улыбнулась.
Санитары захлопнули двери, отделяя ее от нас.
– Мужчина, а вы что, не поедете? – спросила у Льва та женщина, которая протащила меня через толпу.
– Зачем? – не понял он.
– Это же ваша жена!
– Это не моя жена! – ответил он странным тоном, будто нет ничего хуже, чем быть мужем такой женщины. Понимаю, я бы тоже не хотел жену, которая прыгает под автобусы.
– А чего вы тогда с ней сидели?
– Я просто врач.
Какое-то время мы шли домой молча. А потом из меня посыпались вопросы:
– Ты ее спас?
– Просто убедился, что она не пострадала слишком сильно.
– Врач – это как спасатель? Ты можешь спасать людей? Ты можешь сделать так, чтобы люди не умирали? А как стать врачом? Я тоже хочу спасать! Если кому-то станет плохо, я тогда смогу ему помочь? А ты от чего угодно можешь спасти?