— В Эльзиле у всех есть секреты. И очень малое их число невинные или игривые.
— Наши, очевидно, не из их числа.
Нерана кивнула вместо ответа. Она не знала, что успела расследовать Лорин, потому и собиралась признаться. И чтобы они оказались в равном положении. Это было настолько же хитро, насколько и великодушно.
В дверь постучали. Нерана обернулась на звук, но не сказала «войдите» — она услышала тот особенный стук, который означал, что танцовщицам нужно собраться перед выступлением в комнате мадам.
— Помогите мне, бюск заело. Сможете одной рукой расстегнуть?
— Что… что Вы делаете?
— Хочу переодеться. Это Вы сейчас отправитесь спать, а у меня скоро начнутся выступления. А как Вы думали? Впрочем, я не собиралась Вас смущать.
Она застегнула бюстгальтер, имитирующий броню бралентийских воительниц — в очень фривольном, минималистичном смысле.
— Публика хочет посмотреть сценку о Рыжей Жрице Мидж. — Нерана заколола волосы. — Я буду бороться на сцене с чудовищем, как будто это имеет какое-то отношение к тому, что происходило в действительности.
Вот оно, сказала бы Нерана, не зажимай она меж губ шпилек, люди хотят видеть, как человек побеждает не-человека. Это приносит публике истинное наслаждение… особенно, когда героиня полураздета. Насилие, секс и ни намека на мысль, с кем бы в действительности стоило воевать. В первом варианте сценария, игравшегося до Нераны, Рыжая Жрица на сцене поражала своего мужа-линорма, но Нерана уговорила леди Сесиль переписать пьеску, используя те же аргументы, которые так смущали ее ум. Линормы слишком близки к людям. Сейчас ученые пытались доказать общего предка у людей-птиц цунцу, линормов и обычного, живущего на земле в изобилии народа. Бралентийские, конечно, ученые: в Эльзиле даже темнокожим кисивачетцам было нелегко, да и на ньеслицев после недавней войны косились, что уж говорить о тех, кто зримо и ощутимо отличался от понятия человека цветом крови или дополнительными конечностями.
Но Нерана не забывала, кто ее настоящие враги. Не картонный дракон, которого она поражала на сцене. Даже не живой дракон — Лорин могла бы подтвердить, что от них остались только кости, и тем несколько сотен лет. И не цунцу с линормами, которых на материке людей считанное количество. А аристократы. Такие же, как она, на первый взгляд, без крыльев, краснокровые и румяные — о, еще какие румяные после вина, закусок и возбуждающих зрелищ. Нерана не забывала об этом, не могла бы, даже если б постаралась.
— Идем, я провожу тебя вниз. — Нерана протянула руку Лорин, желая помочь ей встать. Но прежде, чем маркиза поднялась с кровати, танцовщица подалась к ней и чмокнула в щеку, ровно в то место, где алел и бугрился шрам. — Береги тебя Демиург. Если ты в него веришь.
Глава 11. Утраченная королева
Нерана сидела в общей комнате с книгой. Не ради удовольствия: делала на полях пометки, и без того исчерканных настолько, что кое-где бумага прорвалась. Хотела повторить в памяти то, что когда-то толкнуло ее на ту дорогу, на которой она оказалась теперь. А может, и найти и что-то новое. Аргументы. Пути. Стратегии. Свеча в потемневшем подсвечнике рассыпала по столу трепещущий свет, но по мере того, как разгорался рассвет, в той оставалось все меньше нужды.
После тяжелого дня и бессонной ночи Нерана чувствовала себя опустошенной. Но кофе взнуздывал ее сердце, пуская в такой галоп, что она никак не могла ощутить себя по-настоящему сонливой. Потому и решила употребить часы вынужденного бодрствования на что-то полезное. Хотя бы имеющее шанс стать таковым. Впрочем, сидеть среди сонных товарок, разбирающих по парам чулки и, пользуясь светом той же свечи, пытающихся вышить на платках что-то милое, было бы куда приятнее, если бы среди них не находилась Лавиния.
О, Лавиния. Юное белокурое существо, имеющее поразительный талант не оставлять равнодушным никого, кто только встретится с нею. Воздушное это создание только поступило в “Камелию” и пока что не было приобщено ни к одному из неблагодарных ремесел сего заведения. Лавиния занимала комнату (и, надо сказать, не худшую), а также постоянно нарушала тишину, точно угадывая, в какие моменты та была наиболее желательна. И то, и другое постоянно служило поводом к ссорам в “Камелии”. И если начинались те с Лавинии, то, скоро набирая обороты, точно торнадо, вовлекали в себя и девушек, которые не собирались встревать, и даже тех, кто не слышал даже самого начала спора.