Лорин вскоре получила ответ на свой вопрос — когда толпа гостей, ничуть не следуя указаниям из многотомных руководств по этикету, нагулявшись, двинулась внутрь особняка.
Виконт-отец пытался перезнакомить всех между собой с энтузизмом заводчика породистых лошадей. Он провел Лорин и Нерану через каждую группку: все мгновенно разбились по интересам и согласно воззрениям. Виконт-отец же полагал, что будущим шурином и его очаровательной спутницей стоит смазать каждую компанию. То, как несчастны от происходящего сами его протеже, аристократа не волновало.
Виконт оставил девушек (одну из которых он таковой не полагал) в лучшем обществе, какое смог найти в своем зале, и Нерана понимала, почему. Лорин тоже подозревала. Виконт пользовался сдержанным расположением. Но жаждал жгучей привязанности. И если его эксцентричные сыновья не добились нужных результатов, возможно, жандарм и его фривольная прелестница могли на что-то повлиять.
Нерана не без ужаса, от мгновения к мгновению разраставшегося в ней, поняла, что она стоит перед самыми высокопоставленными людьми королевства. Отделенными едва ли одной ступенью от короля.
Разумеется, Нерана знала, кто такая Бастьенна де Бонбенор. После смерти принцессы Эльзила статус самой завидной невесты перешел к ней. Вместе со статусом самой умной и самой изысканной женщины столицы.
Леди Бастьенна де Бонбенор оказалась статной рыжеволосой женщиной. Она разговаривала с Гаго Прахом, услужливо кивая ему, как кивал бы мужчина. Ничего в этом не было игривого, чего стоило бы ожидать от светской львицы. Леди де Бонбенор обращалась к лорду-канцлеру, как к человеку, что лишь на ступень выше нее… почти равен. И в то же время, она не заблуждалась, чья рука ее кормит. Нерана не сомневалась, что леди де Бонбенор так неохотно унижается, понимая, что на деле почти все ее благосостояние в руках Гаго Праха. По стране давно ходил слух, что министру не хватает короны — а так наполовину он управляет Эльзилом. В это охотно верилось. С детства страдая от напоминания, что он ньеслиец, а значит, уступает эльзильцам во всем хотя бы уже по праву рождения, Прах пытался доказать, что чего-то стоит. Герой войны, едва не ставший членом королевской семьи, он, наконец, дорвался до поста лорда-канцлера. Как сказали бы в Мелуккаде, он служил визирем для короля: советник, друг и наперсник. Ходили слухи, что если б не он, король, стареющий, дряхлеющий, давно скатился под престол, а в стране бы разразилась гражданская война.
Однако «болезнь» короля, что бы это ни значило на самом деле, длилась вот уже больше пятнадцати лет, а правитель, несмотря на нездорово-багровое лицо, не казался умирающим. Скорее, он выглядел просто изможденным излишествами стариком, подобных ему можно было найти в изобилии среди аристократии, стоило только оглянуться. Впрочем, нельзя было исключать, что Гаго Праху известно что-то, не выносимое на публику.
— Вы не наслаждаетесь вечером, леди Перси? — Спросил Гаго, и Нерана вздрогнула. Ей казалось, она успешно скрывает свои чувства.
— Мне не слишком нравится эльзильская музыка. Она очень…
— Эльзильская.
— Агрессивная. Заносчивая. Особенно песни со словами, но даже без них, если почитать либретто, все о том, как мы кого-то размажем или сожрем живьем, как наша армия клинком войдет в плоть того и сего.
Слушая, Гаго наклонился к Неране. При ее-то невеликом росте, практически любой мужчина нависал над нею, но лорд-канцлер как будто бы делал это нарочито. Внимательно слушал, но словно подчеркивая, что не из участия.
— Вы предпочли бы слабость?
— Я… нет, но эта похвальба какой-то звериной злобой. Я просто не понимаю.
Гаго ухмыльнулся. Он был еще красив, несмотря на седеющие виски, как обычно остаются красивы в возрасте худощавые подвижные мужчины с ровными во все времена лицами. Даже повязка, скрывающая раненый, возможно, и потерянный глаз, его не портила.
— И все же вы говорите «мы».
— Я родилась в Эльзиле.
— Еще не поздно уехать.
— Куда? Какими средствами? — Нерана прикусила язык. У леди Перси наверняка должно было иметься больше денег, чем у куртизанки, складывающей накопленные «орлики» в шкатулку под кроватью.
— Думаю, вы бы нашли, какими, если б всерьез хотели. Однако… в таком случае, вы бы не рвались менять Эльзил так отчаянно.
Нерана заледенела. Гаго ухмыльнулся, рассматривая ее лицо, и она мучилась каждое мгновение, что он ею любовался, не произнося ни слова.