Но в соревновании ног и гусениц закономерно победили гусеницы — когда немцы подошли к своей цели, их встретил огонь из наспех оборудованных окопов и рой бумажек "Пропуск в русский тыл", что сбросили на них штурмовики. Как поступать в таких безнадежных случаях, немцы уже знали — некоторые побывали в нашем плену уже не раз, возвращаясь в строй после очередных обменов военнопленными и гражданами. Идея со штрафбатами у немцев не пошла — как только они ввели правило, что вернувшиеся из плена должны служить в штрафных батальонах, количество невозвращенцев резко увеличилось, тогда как количество сдающихся меньше не стало — немцы уже знали, что если на руках нет крови гражданского населения, раненных и пленных — жить можно и в плену, тем более что потом все-равно обменяют. Так что в какой-то момент у нас вдруг не стало набираться достаточно немцев для обмена на наших граждан, нам даже пришлось договариваться с конкретными начальниками дивизий, чтобы они по тихому обменивали своих солдат или солдат соседних частей — среди немецкого командования возник даже своеобразный черный рынок, когда они перекупали или выменивали у других командиров советское гражданское население или пленных, чтобы обменять на своих солдат. Позднее высшее командование тихой сапой отменило приказ о штрафбатах, и все вернулось на круги своя, хотя чем дальше, тем больше немцев не желало возвращаться на войну. И, как нам потом сообщала агентура, идею о заключении в концлагеря родственников солдат, побывавших в плену, Гитлер встретил градом немецких матюгов, под конец совей тирады сказав "Вы что, хотите, чтобы армия просто взбунтовалась?!?". По этой же причине не выгорела идея усиливать войска СС призывниками и офицерами вермахта — все уже знали, что ССовцев мы в плен берем неохотно и обратно не обмениваем — эти упоротые должны ответить за все. Среди армейцев тоже не было ангелов, если у кого-то находились фотографии на фоне повешенных граждан, раненных красноармейцев — в расход, и без разговоров. Причем — за несообщение о таких фактах — то же самое. Порой мы подкидывали такие фотографии, чтобы узнать подробности у наиболее слабых духом об их подразделениях, и, как правило, рассказы были интересными. Так что, если какой-то фриц чувствовал, что к нему могут быть вопросы, он не сдавался. Но большинство все-таки старалось держать себя в рамках — после двух лет войны с русскими ни у кого не оставалось сомнений, за счет кого оставшимся в живых немцам будет хватать жизненного пространства пережившим эту войну — явно не за счет русских.
Поэтому вскоре то тут, то там поблизости от наших окопов стали подниматься приклады винтовок с прикрепленными к ним бумажками красного цвета — за сданную винтовку или автомат немец получал десять рублей, сто грамм махорки и дневной паек, и это в дополнение к обычной кормежке. За пулемет — и вообще тройная норма от перечисленного. Поэтому никто не отказывался от дополнительного приработка. Между собой немцы тоже разбирались просто — уже давно прошли времена, когда желавшие сражаться до последнего пытались помешать желавшим жить дальше — в немецкой армии была негласная договоренность в таких случаях не стрелять друг в друга. Это раньше, еще год назад, бывали случаи перестрелок, когда решившие сдаться стреляли в мешавших им, или наоборот, "стойкие" стреляли в спины ползущим в нашу сторону. Сейчас же стреляли только самые упоротые, но такие, как правило, гибли еще раньше — их повышенная и, как правило, бестолковая активность на поле боя усиленно привлекала огонь наших стволов. Так что остававшиеся просто отводили глаза — сдаваться им не позволяла честь, благоразумность позволяла выжить в предыдущих боях, и она же не позволяла препятствовать своим бывшим товарищам, выбравшим другой путь из безвыходной ситуации — под предлогом того, что в безнадежных ситуациях каждый сам решал, что лучше для фатерлянда — возможная гибель в надежде дождаться помощи или просто нанести врагу еще хоть какой-то урон, или жизнь ради последующего восстановления родины — все эти тонкости мы как следует разжевали немцам в своих листовках, поэтому у каждого было готово обоснование своих действий — как говорится, сам решай, а другим не мешай. Главное, что оба варианта действий делались на благо фатерлянда — это было хорошим оправданием. И, надо сказать, наши психологи сработали отлично. Так, в данном случае, за час, что мы обычно отводили на сдачу, к нам вышли более семисот фрицев. Оставшихся домесили на склонах холма и на берегах Судости штурмовики и подошедший батальон на БМП. Из немецкой крепости был выдернут очередной кирпичик.