В начале июня, когда мы "внезапно" столкнулись с нехваткой оружия, таких станков было уже пять, и каждый день вводилось еще по два станка. В итоге к концу июня их работало уже тридцать штук — а это более тридцати тысяч стволов в сутки, или почти миллион в месяц — за июнь в их конструкцию и конструкцию протяжек было внесено более сотни улучшений, так что время простоев сократилось до полутора часов в сутки. Но нам требовалось три миллиона стволов — автоматов АК-42 у нас было всего полмиллиона, и они постепенно выходили из строя, то есть с трехмиллионной армией мы не сможем не то что настрогать их в нужном количестве, а просто восполнять их выбытие.
Так что все производства стрелкового оружия с середины июня были переведены на изготовление СКС. Прежде всего это касалось тех ста двадцати станков, что просверливали сам канал ствола. Мы даже прекратили выпуск крупняка, ручных пулеметов и снайперских винтовок — как пехотных 7,62, так и дальнобойных девятимиллиметровок. С таким маневром, да при цикле сверления тридцатисантиметрового ствола в пять минут, за один час мы стали получать почти полторы тысячи стволов — как раз тридцать тысяч в сутки, только-только чтобы загрузить нарезные станки.
Естественно, все термопрессы были переведены на изготовление твердосплавных металлокерамических пластин для инструмента, и инструментальщики только и делали, что постоянно правили пластины, подтачивали и при необходимости переставляли изношенные на другие позиции, где снималось уже меньше металла, и заменяли чистовые пластины пластинами прямиком из-под прессов — мы даже приостановили выпуск новых бронежилетов с керамическими вставками — настолько остро встал вопрос со стрелковым оружием. Да, тут мы не просчитали все сложности, пришлось даже вернуть более тысячи рабочих и технологов обратно на производство, несмотря на их возражения "Мы тоже хотим воевать!" — пусть сначала обеспечат оружием "себя и того парня", а уже потом и пойдут убивать немцев.
В изготовлении затворной группы мы применили новую технологию точного литья — такие небольшие заготовки уже получались близкими по размеру к конечной детали. По сравнению с вытачиванием их на фрезерных станках ускорение составляло чуть ли не двадцать раз — хотя подготовка форм, плавление металла, заливка и остывание требовали времени, но зато тех же затворов сразу изготовлялось по двадцать штук, а процессы штамповки форм, сушки, заливки металла шли непрерывно, почти как на конвейере. Да, детали еще имели великоватые допуски, но и тут мы массово применили протяжки и специализированные зажимы. Так что и с этой стороны к началу июля мы обеспечивали миллион карабинов в месяц. Да, пока эти карабины были слишком мобилизационным вариантом — те же стволы не проходили этапы полировки и тем более хромирования, но если выдержат хотя бы тысячу выстрелов — нас это устроит. Ведь это минимум триста придавленных на минуту к земле пехотинцев на один ствол, и из этого числа можно рассчитывать на двух-трех убитых и пяток раненных. Главное — на трехста метрах наша пехота по-прежнему сохраняла довольно плотный огонь.
В общем, к концу августа мы рассчитывали насытить войска ручным стрелковым оружием, а уже потом можно будет подумать и о повышении его качества, да и часть оборудования надо будет вернуть на производство "нормального" вооружения — АК, пулеметов, снайперских винтовок. Зато мы получили опыт перемобилизации наших производственных мощностей, так что в случае чего можно было надеяться, что мы сможем за сравнительно короткое время снова выдать на гора миллион-другой стрелковки. Тем более что войн и после победы будет предостаточно, и спрос на наше оружие будет немалым.