— Ты чего робкий такой? Бери-ка на руки своего подопечного, — отец протягивает сыну животное.
— А как его зовут?
— Хочешь, назовём его Дымком?
— Ну, давай… — соглашаясь, берёт в руки котёнка и прикладывает его к щеке, ластится о мягкую шерсть, издавая лепет детского восторга. — Он на тигла похоз, тока селый. Такой миленький. Зень? А мона я сам назову собаку? — целует кота и отдаёт его мне, на время теряя к нему интерес.
— Конечно, родной. Сейчас я достану нашу девочку.
— А пациму девацка? — удивляется племянник, с подозрением заглядывая в переноску. — Я хотел как у неё, — переводит взгляд на шпица.
— Потому что Дымок мальчик, и они будут дружить. Держи, — протягивает ему рыжее чудо, виляющее хвостом. Пекинес, тявкнув, проделывает с его лицом то же самое, что и Симба с Женечкиным пару минут назад. Громкий заливистый детский смех тут же расходится по гостиной.
— Зень, я хоцю назвать её Копкай. Она такая маленькая. Ай! — вскрикивает, когда Кнопочка, играючи, цапает его за нос. — Не слюнявь меня! Аха-ха-ха! Мая сабака! Сматли, Зень, какая классная!
Шпиц настороженно начинает рычать, как только Тимофей подставляет к нему подружку лоб в лоб. Видимо почувствовал укол ревности.
— Тимоха! — Женя пугается, подхватывая сына под мышки и отстраняет на безопасное расстояние. — Они ещё не привыкли друг к другу. Нужно немного подождать. Иначе Симба твоей Кнопке ушко укусит.
— Ладно… — протягивает расстроенным голоском и прячет собаку в переноску, я отправляю туда же котёнка. — А када они падлузатса? Долга есё?
— Постепенно. Будете гулять в парке вместе с Женечкой, и питомцы ваши обязательно подружатся.
— Зень, а мона я её пеленазову Бусинкой?
— Как это переназову? — Захаров приходит в замешательство. — Ты уже дал кличку. Каждый день нельзя менять имена. Представь, что мы начнём с Яной называть тебя по-разному?
— Лаааднаа… Но я есё не лешил. Я подумаю, цево мне бойсе нлавицца.
— Может, всё-таки Кнопкой оставим? — подытоживает отец, поправляя на сыне воротничок рубашки. — Или Бусинкой? — задумчиво.
— Жень, ты так его ещё больше запутаешь. Тимка, иди, собери свои игрушки, мы скоро едем домой. Жене ещё нужно в офис смотаться…
Глава 5. Тонкие грани
Евгений.
Семь дней спустя (конец мая) …
Вот уже шестой день верчу в руках коробочку с помолвочным кольцом для Яны, а подарить не решаюсь. Для начала хочу освободиться от груза, который в принципе не предусматривает новую помолвку.
Я мог бы надеть ей на палец изящный ободок с камнями ещё позавчера, но что бы это дало? Ровным счётом ничего. Для неё, так точно, ведь я связан со Стеллой узами брака. И всё ещё надеюсь, что сегодня этот чертов кошмар закончится. Я просто обязан порвать с прошлым раз и навсегда.
— Жень, можно к тебе? — робкий голос Яны на фоне стука в дверь отвлекает меня от раздумий.
— Да, конечно, — отмираю, переводя на неё озадаченный взгляд. — Зачем ты спрашиваешь?
— Наверное, потому, что ты здесь сидишь уже больше часа в полной тишине.
Она бесшумно проскальзывает в кабинет и прикрывает за собой дверь, затем неспешным шагом подходит ко мне и встаёт позади кресла, опуская ладошки на мои виски. Нежно массирует их, а я начинаю таять от прикосновений её тёплых рук.
Если бы кто-нибудь меня спросил, знаю ли я, где существует рай, я бы ответил, что да. Знаю. Я давно в нём. Только, млять, на душе неспокойно. Мне придётся его на время покинуть и снова надеть непроницаемый панцырь для других.
— Не хотела тревожить, но… я волновалась... Ты снова курил?
— Прости…
Перехватываю обеими руками тонкие пальчики, которые принялись обрисовывать линии моих скул, рассыпая по ним мурашки. Тяну их вниз, кладу себе на грудь, прижимаю крепче, чтобы на сердце оставить отпечатки её ладошек. Там больше нет места для других и уже точно никогда не будет. Окончательно и бесповоротно Яна завладела им на всю оставшуюся жизнь.
— Жень…
Горячее дыхание любимой женщины обжигает ухо.
— Ты никогда не мешала мне, прекрати. У меня нет от тебя секретов. Ты же знаешь.
— Мне тревожно, — целует в висок, скользя по нему губами. И, черррт! Это так приятно, что мне не хочется никуда уходить. Тело погружается в какую-то мягкую субстанцию, позволяя испытывать ощущение невесомости и уюта, приправленное лёгким чувством страха. Я не испытывал его на гонках, а тут…