Я слышу торжествующие крики и вижу, как на земле в агонии извивается гремучая змея. Чуть расслабившись, я выглядываю из-за камня и вижу, как один из людей в форме хлопает стрелка по спине, а другой пожимает руку.
— Эй, мужик, хочу ту погремушку с ее хвоста, — орет один из них, глядя через изгородь на мертвую, но все еще извивающуюся змею.
— Ага, конечно. Мы не будем отключать ток только для того, чтобы ты смог добраться до трофея, — отвечает другой.
— А почему нет? — задает вопрос «истребитель змей». — Скажем боссу, что очередной олень застрял рогами в сетке, и пришлось перезагрузить периметр.
Двум другим охранникам надоедает этот разговор, и они возвращаются к машине, оставив стрелка и его приятеля спорить.
— А если кто-нибудь решит проверить видео с камер, то поймет, что мы обманули их с изгородью. И кто за это огребет? Конечно, я.
Мужчины смотрят друг на друга: один колеблется, другой упрашивает:
— Да ладно тебе, сержант! За это я тебе отдам бутылочку своей контрабандной Оахаки[9]!
— Это такую текилу пил Салли, когда принял кактус за медведя, и разрядил в него всю обойму?
— Ага, та же отрава, — отвечает стрелок.
Сержант трет подбородок и говорит:
— Черт, Сандерс, умеешь ты уговаривать!
Он достает из кармана прибор, похожий на мобильник Майлса, и направляет его на металлическую коробку наверху забора. Огонек на ней перестает мигать красным, загорается зеленый свет. Издав победный крик, Сандерс карабкается на забор, который в три раза выше его, и оттуда приземляется на корточки с противоположной стороны. Я прижимаюсь к валуну, благо моя маскировка работает: коричневая, потрескавшаяся кожа прекрасно гармонирует с обломком скалы. А мужчина тем временем дотягивается до змеи, достает из ножен охотничий нож и отрезает конец хвоста с «погремушкой». Из того, что осталось от змеи на сухой песок течет багровая кровь.
Я практически чувствую вкус гнева – у него такой же медный привкус, как и у страха. Глядя на останки змеи, я морщу нос от отвращения. Убийство из-за спортивного интереса мне никогда не понять. Убийство ради защиты, ради пропитания – это да... это нормально. Но убийство ради развлечения – самое гнусное из преступлений.
Сандерс засовывает свой трофей в карман, попутно оглядывая местность, глядит прямо сквозь меня, потом бежит обратно к изгороди. Уже через минуту он залезает на забор. Я вижу, как остальные охранники перешучиваются, а сержант направляет черный приборчик на зеленый огонек.
— Посмотрим, как ты приземлишься, Сандерс! — кричит он, и зеленый огонек превращается в красный. Буквально за секунду до этого Сандерс разжимает руки и пролетает оставшиеся три метра до земли.
С багровым лицом он поворачивается к сержанту и двум напарникам, которые, заходясь от смеха, залезают в джип.
— Твою мать, сержант, ты же меня чуть не убил! — орет он. Его трясет, и не могу сказать точно: от страха или от ярости. Скорей, и от того, и от другого.
— Шевели своей жирной задницей и садись в джип, — зовет водитель и медленно трогается, не дожидаясь Сандерса. Тот бросается вперед, хватается за край машины и заскакивает внутрь.
Я приваливаюсь спиной к валуну. Открутив крышку фляги, я делаю глоток, стараясь не пить слишком много. Я вышла еще до рассвета, и до наступления темноты у меня есть часов восемь. Если мои подсчеты верны, я на полпути к месту, где заканчиваются две реки. А если верны мои догадки, то там я найду свой клан.
Я вспоминаю о Майлсе. Интересно, что он подумал, прочитав письмо. Я знаю, что оно причинило ему боль, но я не хотела, чтобы он шел со мной. Пусть я и не написала это прямо, но он сможет прочесть это между строк. У меня не было другого выбора. Майлс бы меня только тормозил. Из-за него нас могли бы поймать. Или еще что похуже. К тому же, пока я знаю, что Майлс невредим и ждет меня, у меня есть дополнительная мотивация побыстрее отыскать свой клан и выбраться оттуда.
А что потом?
Я пойду туда, куда решит мой клан. Мы с Майлсом попрощаемся, он вернется домой, помирится с отцом, пойдет в колледж. Преуспеет в жизни. Вот, что должно случиться. Я знала это так же ясно, как и свое имя. Тогда почему сердце так больно сжимается в груди?
Нет, не нужно сейчас об этом думать. Нужно оставаться сосредоточенной. Осмотрев местность, я присматриваю себе следующее укрытие – небольшие заросли юкки вдали. Я поправляю рюкзак, больше не могу сосредоточиться и поддерживать иллюзию маскировки, поэтому позволяю ей исчезнуть и готовлюсь бежать.
ГЛАВА 28.
МАЙЛС
Я сминаю бумажку и бросаю ее через поляну.
— Твою ж мать! — ору я, но мои слова повисают в воздухе, таком же пустом, как и дыра в моем сердце.
Ей не нужно было ничего говорить. Я и так знал, о чем она думала. Джуно не хотела, чтобы я шел с ней, потому что знала – мы оба знали – если дойдет до сражения в пустыне, я буду обузой. И никакие преимущества грузовика – наблюдение или использование при побеге – этого не стоят.
Даже несмотря на то, что я всегда знал, что не ровня Джуно, факт того, что моя некомпетентность настолько непреодолима, что Джуно не взяла меня с собой, только подтвердила мою полнейшую ущербность. Но я запрещаю себе думать об этом.
Я не полностью ущербен.
По крайней мере, уже менее ущербен, чем пару недель назад – Джуно сама так сказала. И я могу ей помочь. Знаю, что могу. Я ей нужен. Я не позволю ей оттолкнуть меня ради того, чтобы она могла меня защитить.
Я прохожусь по поляне, обдумывая, что делать. Солнце светит над деревьями под довольно большим углом к горизонту. Когда, Джуно говорила, встает солнце? В шесть? А раз в полдень солнце над головой, значит, сейчас где-то около десяти. Скорей всего, Джуно вышла на рассвете, а может и раньше. Даже если я проигнорирую ее просьбу и пойду следом, я точно не успею ее догнать.
Я крепко сжимаю голову руками и вою от отчаяния. Что же мне делать? Джуно действительно сможет сама освободить свой клан, или она просто направляется в ловушку? И чем же я могу ей помочь? Я не могу просто сидеть и ждать. Но если я доберусь до нее, то это ей только навредит: либо замедлит, либо ее поймают.
Я двигаюсь к вершине горы, не обращая внимания ни на ветви, больно хлещущие меня по рукам, ни на заросли ежевики, царапающие ноги даже через ткань джинсов. И когда я наконец добираюсь до верха, нахожу там скалистый выступ и сажусь, рассматривая открывшийся передо мной вид, словно смотрю захватывающий вестерн. На склонах гор растут деревья, постепенно редея на спусках к земле, а потом совсем пропадают, и остается лишь буро-зелёное пастбище, переходящее в выжженную пустыню с редкими кустарниками. Вдалеке мирно пасутся похожие на оленей животные. Кажется, что они пасутся в каком-то нетронутом цивилизацией, сказочном диснеевском мире, если бы не шестиметровая изгородь вокруг ранчо.
Я сижу, гнев и стыд проходят, и я начинаю мыслить чётко. Какие у меня варианты? Уйти или остаться. И если я ухожу, то надо разработать свой собственный план, пока я не встречусь с Джуно.
«Думай о преимуществах, которые даёт нам природа», - будто наяву слышу я её голос. Какие у меня преимущества? Хоть я и стрелял по деревьям, в живую мишень мне никогда целиться не приходилось. И хоть я и умею разводить огонь, я не выживу в дикой местности. Но у меня есть одно преимущество, о котором Джуно не знает: я умею Читать. По крайней мере, один раз у меня точно получилось. И я собираюсь выяснить, как это работает. Я добавляю Чтение в краткий список своих навыков.
9
Мескаль – крепкий спиртной напиток, изготавливаемый в Мексике из сброженного сока агавы. Обычно крепость составляет 38-43% об. Одно из крупнейших мест производства мескаля для экспорта – г. Митла, штат Оахака, поэтому часто знатоки между собой напиток так и называют – «бутылочка Оахаки».