Послышался скрежет металла и двое людей оголили мечи. Это было фехтование. Гилберт затаила дыхание. Такой красоты она еще не видела ни разу. Лиц противников не было видно, но их грация, их сила и мужественность влюбляли. Гилберт улыбалась, смотря за соприкосновением лезвий мечей, и скрежет металла заставлял сердце биться сильнее. Это было великолепно и про себя девушка поняла, что все, окружающее ее – есть величайшее искусство. А разве не так? Потрясающая схватка, битва, где нет кровавого мяса, где нет разбитых лиц и насилия. Да! В былые времена люди были более духовными.
Под классическую музыку, под скрежет метала, которые появлялся от соприкосновения саблей, с улыбками на лицах, все наблюдали за искусством. Не было видно эмоций противников, и их битва от этого становилась еще шикарнее. Девушка оглядывала их, оглядывала публику, понимая, что несмотря на усталость, ей нравится быть в этом обществе. Оно высокое, организованное, духовное… И нет падших, нет пьяниц и бродящих цыган. Есть только тонкий мир искусство, которого можно коснуться пальцами.
Битва была окончена, и весь этот зал взорвался бурными аплодисменатами. Были слышны крики женщин, басы мужчины и возгласы Гиллиса. Елена улыбнулась. Этот человек никогда не унывает.
- Я хочу выпить.
С этими словами она направилась к столику с напитками, но вместо вина и коньяка, девушка выпила стакан холодной воды. Ей нравилось это общество! Но почему-то все равно ощущался дискомфорт, а желание сбежать отсюда становилось сильнее и сильнее.
Девушка среди глума и шума услышала знакомый голос. Она замерла, начиная прислушиваться. Это был забытый в памяти голос… Голос, который Елена когда-то знала, который когда-то любила.
Она вспомнила! Сердце забилось сильнее. Прошлое нагнало! Несмотря на то, что девушка скрывалась уже вот несколько месяцев, несмотря на то, что вылечивала душу, прошлое нагнало! Бесполезно бежать от двух вещей: от прошлого и от себя.
Елена стояла, боясь пошевелиться. И как он здесь оказался?
- Елена! Вот она! Иди сюда.
Знакомый голос приближался, а запах этих духов вызывал неприятные ассоциации. Как же порой хочется забыть про прошлое, стереть его из памяти. Но прятаться бесполезно. Девушка выдохнула и, приняв непроницаемый вид, резко обернулась.
Он оглядел свою бывшую внимательным взором, стараясь быть таким же безразличным и холодным, как и она. Это удалось. Елена осталась непокорной, красивой, потрясающей, талантливой. А он? А он пустился в мир криминала, погружаясь в грязь.
- Тайлер Локвуд, – цинично улыбнулся он и протянул руку.
- Елена Гилберт, – ответила девушку, но, спрятав руки за спину, обратилась к Гиллису. – Мне надо удалиться…
Шатенка улыбнулась ему и прошла мимо Локвуда, оставляя после себя аромат своих тонких, изысканных духов.
Еще один стакан холодной воды. Еще один бокал виски. Надо было притупить боль от всплывших и нахлынувших воспоминаний. Все, чего она желала сейчас сильнее всего – чтобы Тайлер исчез не просто из ее жизни, из ее мыслей, ведь они влекли за собой воспоминания о другом человеке… Шатенка выдохнула. Уходить нельзя. Оставаться невыносимо.
Макс! Елена обернулась в поисках Аттума, но вместо этого наткнулась на Локвуда. Все-таки общение с Сальваторе дало свои плоды. Елена приняла вид спокойной, непроницаемой девушки и, выдохнув, скрестила руки на груди. Сердце бьется ровно… И когда-то она любила этого человека! Какой-же стыд…
- Ты неплохо устроилась, – спокойно проговорил он, наливая себе бокал виски. – Ты всегда любила роскошь…
Елена хмыкнула, но ничего не ответила, продолжая выискивать глазами Макса, который как сквозь землю провалился. И почему, когда он нужен, он где-то пропадает?..
- Ты знал, куда шел?
- Естественно.
Засунув руку в карман, а другой сжимая бокал, Тайлер с ухмылкой уставился на шатенку, которая пыталась сохранять самообладание. Локвуд усмехнулся, вспоминая былые времена…
У материалистов существует понятие «отрицание отрицания». К примеру, один начинающий писатель создал по его словам «шедевр» и, несомненно, гордился им. Спустя какое-то количество времени, он перечитывает его и видит изъяны, испытывает недовольство, разочарование. Сейчас Елена переживала ту же стадию. Она оглядывалась назад, понимая насколько же глупа была ее первая любовь! И нет даже Великой боли! Есть разочарование…
Девушка собиралась уходить, но Локвуд преградил дорогу.
- Я больше не стану развлечением для твоих дружков, – промолвила девушка, упираясь руками о столешницу. – Сам выкарабкивайся.
Локвуд усмехнулся. Елену воротило от этого: его костюма, отвратительного запаха духов, его внешности и манеры «крутого мачо». Подделка.
- Твое предназначение быть игрушкой в руках мужчин, – произнес он с ядовитой ухмылкой.
Девушка вновь решила промолчать. Эту ее особенность – уметь достойно стерпеть унижение, промолчав, или выйти из бессмысленного разговора не проронив ни слова заметил еще Сальваторе. А Локвуд, похоже, только сейчас обратил внимание.
- Мне нравится это слово – метаморфоза. Изменяется жизнь, и ты из слепой гусеницы превратилась в красивую бабочку! – жестоко и низко. Гилберт снесла.
- А мне нравится слово «регресс».
- Я не регрессировал, – поспешил добавить Локвуд. – Я таким всегда и был.
- Это бессмысленно, – выдохнула она и собиралась уходить.
Слова Локвуда заставили ее остановиться:
- У него проблемы.
Не требовалось задавать глупых вопросов, таких как: «У кого?», «Какие проблемы?», «Где он?» и проч. Все было слишком очевидным. Девушка сжала кулаки, но оборачиваться не стала. Тайлер приблизился и положил руки на ее талию. От этого становилось невыносимо больно.
- Ведь есть какая-то тайна, которая разлучила вас, а? – его мерзкий шепот выводил Гилберт из себя. Она старалась держаться стойко, но от Локвуда как можно дальше. Терпеть его близость было выше всех сил.
- Что надо от меня?
Да. Да, она сделает что угодно ради… кого? Своего бывшего любовника? Лечащего врача? Отца? Как его называть? Безумство! Надо было покинуть этот город, уехать в Европу с Зальцманом, не отправляться в открытое море! Почему она это сделала?
Тайлер вложил маленькую карточку в ее руки.
- Просто прийти. Сегодня. Сейчас.
- Я буду. Дай мне несколько минут.
Девушка бросилась к тому диванчику, где ужинала со всеми остальными. Она схватила свою кофту, застегнула ее, спрятав свое тело от пристальных взоров. Гилберт убрала все эти украшения, заколки, которые выдали бы ее. Елена разыскала Аттума, который был в окружении молодых актрис. Нет, не ревность завладела девушкой. Что-то другое. Не понимая своих мотивация, зная, что потом об этом пожалеет, Елена бросилась к нему и, крепко обняла его, впилась в губы.
Нужно было вытеснить образы мужчин другим образом. Два романа Елены прошли неудачно, может с третьим повезет? Гилберт целовала его, стараясь убедить себя, что ей это нравится. Гилберт оторвалась и уставилась на недоуменного Аттума, который был в эйфории от произошедшего.
- Мне надо срочно уехать. Пожалуйста, позвони мне завтра, ладно?
- Что-то случилось?
- Нет. Да… Я потом объясню все, ладно?
Девушка вновь прильнула к его губам и потом бросилась к выходу.
И как можно не пасть при виде такой женщины? Она то холодная как мрамор, то жаркая, пылкая как огонь… То лицемерная и жестокая, то чуткая и проникновенная… Ее танцы пленяют, ее движения великолепны, а внешность и стиль одежды?? Аттум проводил взглядом шатенку.
Гилберт вышла из здания, вспомнив, что забыла попрощаться с Гиллисом и направилась к Локвуду, который стоял возле машины. Шатенке стоило больших усилий стать каменной и непроницаемой.
- Поехали, – произнесла она, открывая дверь автомобиля. Локвуд остановил бывшую пассию.