Красавицы облепили его со всех сторон, но он чувствовал, что только одна из них слишком требовательная. Она, стоя за его спиной, умудрилась засунуть руки ему под рубашку. От этого прикосновения Деймон взбудоражило еще больше. Он залил в глотку бокал очередного напитка, а руки девушки принялись спускаться вниз, к ширинке. Деймон уже хотел отдаться ласкам, но почувствовал холод металла возле своей кожи.
Мужчина резко обернулся и увидел пьяную, веселую Елену. Ее волосы перепутались, а сама девушка босиком стояла на полу и казалась какой-то загадочной, окутанная этой дымкой. А клуб «LIV» продолжал отдаваться темпу колумбийской музыки. Не дожидаясь долгих нотаций, девушка развернулась спиной к мужчине и, прогнув позвоночник, начала так умело вилять бедрами, что Сальваторе невольно засмотрелся, попадая под гипноз ее телодвижений. И сколько он здесь? Сколько эта девушка вьется возле него? Касался ли он ее, когда лапал других девиц? Деймон перехватил девушку и резко развернул к себе. Она умело стала двигать грудной клеткой и танцевать в соответствии с темпом музыки, то становясь более быстрой, то медленной. Это напоминало какой-то сон, какой-то гипноз, а разум желал проясниться, хоть этого и не получалось. И пока Деймон в размышлениях стоял посреди клуба, цыганка продолжала отдаваться темпу клубной музыки.
Потом к ним подошла Викки и что-то стала говорить Елене. Та кивнула, и девушки удалились, оставляя Сальваторе одного в этом большом помещении.
Елена и Викки вышли в небольшой коридорчик, здесь парни подбивали девушек на секс, а те не очень-то и противостояли. Здесь курили, обсуждая наркотики, выпивку и прочее. Гилберт смотрела на это с отвращением. Викки раскрыла сумочку и извлекла оттуда пачку сигарет. Если честно, пропитаться дымом сигарет Елена хотела меньше всего, но все-таки она согласилась сегодня веселиться здесь.
- Не стоило так напиваться, – проговорила Елена, берясь за голову. – Завтра станет… плохо.
- Расслабься, мы еще на твоем днем рождении повеселимся.
- Я не хочу отмечать, – произнесла Гилберт, облокачиваясь о холодную стену и устремляя взор на компанию парней, которая что-то громко обсуждала.
- Эй, ты же перейдешь рубеж совершеннолетия! Как это – не стоит? Я заставлю тебя покурить.
Шатенка закатила глаза и собиралась уходить, сказав, что хочет пить. Ее кто-то одернул за запястье и Гилберт резко обернулась. Она внимательно посмотрела на парня, стоящего напротив и еще выше подняла подбородок.
Тайлер оглядывал свою бывшую девушку с явным восхищением, но внутренних и глубоких чувств Елена не смогла прочесть. Или их просто-напросто не было.
- Ладно, я буду ждать тебя внизу.
Викки была умной девушкой и покинула парочку, оставив их наедине.
Тайлер схватил девушку за талию и прижал ее к стене, чей холод стал передаваться и девушке. Гилберт не боялась Локвуда, несмотря на то, что все еще ярко помнила, на что он ее обрек. Она не боялась и больше не любила, а значит, боль была просто за причиненные физические муки, а не разбитое сердце. Парень усмехнулся и приблизился вплотную. Елена, конечно же, не отвечала ни на одно его прикосновение. То ли из-за спиртного, то ли из-за желания узнать правду она оставалась недвижимой.
- Ты всегда была потрясающей, а сейчас просто расцвела.
Былая спесь сошла, и сейчас Елена почувствовала тоску. Тоску по тем временам, когда она еще не знала, что такое плеть по коже. Когда не знала, что такое предательство, не знала Деймона и любила Тайлера… Девушка больше не хотела предаваться этим чувствам, а босые ноги начинали мерзнуть. Шатенка рванулась вперед, но Тайлер, схватив ее за руку, повел к противоположной стороне и, схватив за талию, усадил на стол, уместившись между стройных ног.
- Нам надо поговорить.
Шатенка усмехнулась и оперлась руками о столешницу. Взгляд Тайлера прошелся по лицу, шее, ключицам, зоне декольте, груди, животу, ногам….Да, это девушку невозможно не желать.
- Я здесь с ним, – дерзко произнесла девушка.
- Я и не сомневаюсь.
Он дернул девушку на себя и та, соскользнув, оказалось зажатой между столом и бывшей поломанной любовью, а сердце начинало кричать, чтобы она бежала отсюда.
- Я сделал это ради тебя.
Гилберт злобно усмехнулась:
- Что именно ты сделал ради меня? Избил меня? Бросил? Заставил играть в русскую рулетку? Это во имя твоей любви ко мне?
- Нет! Я… Ты поймешь все, Елена, – он коснулся ее лица, а девушка поняла, что не хочет больше правды, не хочет больше быть рядом, что не дорожит воспоминаниями, и любовь, которая заставляла сердце трепетать – умерла.
- Скажи, ты могла бы… Простить меня?
Вначале в ее глазах было недоумение, потом шок вперемешку с болью, потом ярость. Гилберт резко оттолкнула от себя Локвуда, но еле устояла на ногах, так как градус притуплял координацию движений, а громкая музыка заставляла повышать децибелы голоса.
- Нет! – крикнула она так, что невольно привлекла внимание всех присутствующих. Шатенка нагнала парня и, схватив его за воротник рубашки, приблизилась к его уху. – Никогда я тебя не забуду, и буду помнить о тебе только ненависть и боль, которую ты мне причинил, слышишь? – она прижалась вплотную к парню и, обняв его за плечи, продолжала яростно шептать: – Я любила тебя! Слышишь? Я так сильно тебя любила, а сейчас я чувствую лишь неподдельную ненависть и я ничего, ничего не забуду! Ни одного удара, ни одной пули, ни одного твоего слова! Спасибо тебе за все, мой любимый враг. Я стала более мудрой.
Девушка влепила ему пощечину со всей силы и помчалась в клуб.
Парень знал, что она плачет, он знал, что она никогда-никогда его не простит. Локвуд понимал, что сам разрушил то, что оберегал. Он ни винил любимую девушку, он не осудил ни одного его слова и такой близкий физический контакт был ему в радость.
Парень отправился к выходу. Он прикурил, но в этот раз сигареты не спасли. Локвуд подошел к своему автомобилю и, сев на заднее сиденье, закрылся изнутри. Тайлер включил тихую классическую мелодию на магнитоле и лег на сиденье. Продолжая отравлять кислород сигаретным дымом. В голове мелькали воспоминания, которые не давали покоя и заставляли сердце разрываться на маленькие кусочки.
Мужчина опустил руку и достал из-под сиденья металлический. Он внимательно оглядывал оружие, пытаясь представить, что тогда чувствовала Елена и что она испытала, когда произошла осечка. Ребекка мертва, а завтра Клаус узнает, кто же убил его сестру и тогда ему не выжить. Так лучше сейчас.
Он ее тоже благодарил. За каждый взгляд, за каждый поцелуй и за те незабываемые три ночи, проведенные с ней. Он благодарил ее за то, что она его спасла, за то, что она его полюбила…
Мелодия разливалась по салону автомобиля… Глушитель… Дуло к виску… Закрыть глаза и расслабиться… Вспомнить ее образ… Вспомнить вкус ее губ и язык ее танцев… Вспомнить нежность и страсть… Лучшие мгновения радости… И представить, что она счастлива… Что она простила… Может, вернулась… Обняла… И обещала, что больше никогда не уйдет… Курок, под натиском пальцев медленно нажимается… Дыхание ровное…. Сталь трансформируется в раскаленную магму… Он любит ее… Он когда-нибудь вернется… он вернется тогда, когда она простит… Если она когда-нибудь простит… Воспоминания…. Ее окровавленная спина… Крики… Слезы… Стоны… Больше невыносимо… Тайлер усмехается и делает последнюю затяжку…
А потом выстреливает.
Елена продолжала танцевать, отдаваясь музыке в стремлении забыть боль. И она бы проснулась утром в постели какого-нибудь незнакомца, если бы Сальваторе их не отгонял. Он, кажется, протрезвел.
- Нам пора! – громко сказал он, схватив цыганку за запястье.
Девушка выдернула руку и, подойдя к нему, языком коснулась его уха. Сальваторе чуть было не сдался, но резко отпрянул. Свет прожекторов стал раздражать, музыка оглушала, ноги болели, а алкоголь приелся. Кроме того, Сальваторе понятия не имел, как им добраться до фермы. Они оба много выпили.