Занавес закрывается. Свет потухает. Всего на минуту, а потом зрителям предстает весь состав. Зал взрывается возгласами и аплодисментами. Все несутся с цветами. Елена улыбается и радостно смотрит на режиссера и сценариста. Она сама представляет всех актеров, а также режиссера и сценариста.
Ожидания оправдались. Пьеса вызвала ажиотаж. Около десяти минут зрители задаривали цветами актеров, кричали: «Браво» и «На бис!», аплодировали.
Елена смотрит на зрителей и чувствует душевное опустошение. Во время игры – ни одной мысли о Деймоне или тех чувствах.
«Я же говорила… Я тебя разлюбила».
Спустя еще минут десять-пятнадцать зал окончательно опустел. Елена собирается покидать сцену, но ее внимание привлекает человек, который решил подарить очередной букет цветов. Девушка узнает в нем своего мужа и с возгласами несется ему навстречу. Клаус говорит, что Елена была великолепна, целует ее и вручает цветы вместе с подарком. Это золотой браслет с подвеской. Шатенка подмигивает Майкслону и, беря его за руку, ведет за кулисы, где ее ожидают другие актеры и сценарист с режиссером.
Девушка входит, и ее встречают с аплодисментами. Она застенчиво опускает глаза, крепко сжимая руку мужчины.
- Тебя ждут журналюги, – с улыбкой проговорил сценарист. – Но сегодня нам не до них. Через два дня конференция. На ней ты дашь интервью и ответишь на все вопросы. А сегодня мы развлекаемся!
Словом, все шло как никогда хорошо. Елена была счастлива и решила, что возьмет отпуск, чтобы уехать куда-нибудь в Европу вместе с мужем. Они оба давно не отдыхали душой, оба давно никогда не выезжали и оба желали простого уединения. Клаусу мало ночей. Ему нужно и духовное общение. Да и Елене оно тоже не помешало бы… Просто отдохнуть, расслабиться, пострадать бездельем, напиться, устроить танцы у костра…
- Елена? – из потока мыслей девушку вывел голос Клауса. – Тебя ждут. В твоем кабинете.
Девушка насторожилась. Она отставила бокал и покинула зал. Шатенка отправилась в свой кабинет, не испытывая страха, но какое-то чувство тревоги не покидало.
Шатенка открыла дверь и прошла в темный, мрачный кабинет. Она узнала запах этих духов, она увидела силуэт и моментально поняла, кто ее ожидал.
Девушка прошла к бару и, открыв его, извлекла бутылку спиртного и два бокала. Виски. Несколько глотков. Елена умещается напротив и устремляет уверенный взор на гостя.
- Ты очень красивая, Елена, – взволнованный голос выдал внутренне состояние. – И роль шикарна…
Наверное, это не правильно – злиться на мать из-за собственной неудачи. Но Изабель обязана была сказать правду. Тогда бы не было таких чудовищных последствий, и, возможно, сейчас бы и Тайлер был жив… Но Розали! Отчаянная, любящая и несчастная Розали мертва. Нежность вмиг умерла. Глупая и жестокая месть…
- Спасибо.
Изабель сама осушила бокал, налила еще и снова выпила до дна. Несколько секунд, чтобы свыкнуться с терпкостью алкоголя на языке. Несколько секунд, чтобы собраться с мыслями.
- Прошло слишком много времени, Елена! – отчаянно промолвила Флемминг. – Все мы совершаем ошибки…
- Ошибки? – с пренебрежением промолвила дочь. – Ты убила Розали! Ты убила подругу… – шатенка не решилась договорить. – Я влюбилась! Я спала с собственным отцом!
- В любви виноваты лишь влюбленные…
Отчасти это было правдой. Ведь во второй раз можно было бы противостоять искушению… Но Елена уже влюбилась, она уже ощущала зависимость, ощущала любовь по отношению к этому мужчине. Так нельзя. Если бы Флемминг рассказала все изначально, все было бы по-другому. Гилберт отрицательно покачала головой.
- Ты все уничтожила, мам… Я… Я не отрекаюсь от тебя, пойми. Но ты убила Розали, убила мою душу… убила и его душу. Я больше не хочу чувствовать… Пожалуйста, уйди… Уйди и… не стоит нам… Уйди же!!
Изабель поднялась и покинула кабинет. Елена сделала несколько больших глотков из бутылки и прищурилась. Нет, это не любовь к Деймону… Это скорбь. Скорбь по сломанной семье. Елена смотрела сегодня на мать с единственной мыслью: «Чужая». Это слово рисует невидимую границу, которую, вопреки всем своим желаниям и стремлениям, перейти невозможно. Эта мысль как осознание того, что доверие никогда не будет восстановлено, что боль никогда не забудется, а воспоминания не сотрутся.
Чужая.
Можно осудить, а можно и понять. Не принять! Понять… Ведь разбившееся сердце, разорванная душа – это клочья.
Чужая…
Не стоит ожидать, что прежняя Елена вернется. Человек полностью не меняется. Меняется лишь его отношение к другим людям. Меняются лишь его чувства и принципы…
Конференция проходила в шикарном зале клуба «LIV». Небольшой холл, который был арендован специально для проведения мероприятий и интервью. Дорогие напитки, Вундт, режиссер и журналисты. Елена с улыбкой обещается с каждым, принимая комплименты и иногда позволяя себе говорить с акцентом. Нет, девушку не увлекло тщеславие. Она просто любила свою работу и, как и любой другой человек, радовалась своим успехам.
Сегодня пройдет конференция, Елена даст интервью и спустя минут двадцать уедет домой. Впереди – выходные. Хочется провести их с мужем наедине. Можно позвонить Зальцману, давненько не было вестей от него. Можно вообще арендовать яхту и уехать…
Аттум, Тайлер, Деймон… Люди приходят и уходят. Кто-то оставляет боль, а кто-то – чудесные воспоминания. Самое главное – это жить настоящим. А в настоящем – Клаус.
Девушка подошла к тому, благодаря которому она в очередной раз взорвала рейтинги всех новостей.
- Дорогая моя, – с улыбкой промолвил Джон, – перед началом конференции я бы хотел тебя познакомить с продюсером. Он пожелал оставаться инкогнито до конференции.
Девушка слышала тембр голоса, почувствовав запах парфюма и вспомнила этот смех. Шатенка обернулась и ее глаза округлились, а сердце забилось учащеннее. Мужчина мило беседовал с режиссером, потом почувствовал пристальный взгляд и обернулся.
Прошлое никогда тебя не отпускает. Оно всегда напоминает о себе и появляется именно тогда, когда твоя жизнь налаживается. Это подло и жестоко.
- Здравствуйте, миссис Майклсон, – усмешка, взгляд, полный цинизма, издевка в голосе и отсутствие тяги к жизни.
- Добрый вечер… мистер Сальваторе.
====== Глава 42. Нелюбовь. ======
Она была сдержана и улыбчива, она отвечала на каждый вопрос и не забывала при этом улыбаться. Ровная осанка, шикарная фигура, волосы кудрями ниспадали на плечи, а улыбка не сходила с ее уст. Девушка была вежлива и терпелива, когда оператор просил переснять кадр. Деймон? От него исходил приятный аромат парфюма, а еще его смех заставлял воспоминания ожить. Елене даже нравилась эта игра, ведь это очередной способ доказать себе что прежних чувств не осталось, что она наконец научилась жить.
Вдох, выдох… Елена и Деймон, а еще сценарист и режиссер отвечают на все вопросы, иногда пуская в ход юмор и свою приветливость. Гилберт почувствовала холод на обнаженных плечах. С ним всегда было холодно… И сейчас тоже самое.
Но шатенка расправляет плечи, приподнимает подбородок и отвечает на вопросы. Несколько глотков холодной воды позволяют остыть ему, ведь с этой дамой ему всегда было жарко. Ничего в Сальваторе не изменилось: надменность, сарказм, насмешка в голосе и тот его взгляд… Пронзительный взор серо-голубых глаз… Тот взор, говорящий: «Вы ничего обо мне не знаете». От него пахнет ароматом Версачи, приторных мужских сигарет, от которых Гилберт начинает тошнить. Девушка сохраняет свою снисходительность, натягивает маску и рисует улыбку.
Значит, Сальваторе стал продюсером? Чтобы быть им особого ума не надо. Елена почувствовала злость. Значит, он знал, чей спектакль собирается финансировать? Зачем? Прошло столько лет, столько воды утекло, а судеб разрушено. Образовавшуюся пропасть не перейти. Она больше не его, она принадлежит другому, и она счастлива в своем браке. Он тоже не имеет права предъявлять свои права. Гилберт усмехнулась. Можно убить любовь, можно убить воспоминания… Но прошлое искоренить нельзя. Оно всегда напоминает о себе.