Шофер, не стесняясь, выражал свое мнение вслух. Усманходжа умоляюще поглядывал на Махмуд-
бека: выручайте.
- Сколько? - спросил Махмуд-бек.
Шофер назвал сумму.
- У меня с собой... - Махмуд-бек повернулся к лавочнику, который с интересом наблюдал за
назревающим скандалом. Но к Махмуд-беку он относился с уважением.
- Вам нужны деньги, господин?
- Да, утром верну.
Усманходжа и Султан-бек засопели, выбираясь из машины. Даже поблагодарить по-человечески не
смогли. Пробормотали что-то, не глядя на Махмуд-бека. В их тоне сквозила зависть: неплохо живете,
Махмуд-бек.
О делах вечером не говорили. А утром Усманходжа познакомил со своими планами. Размахивая
руками, он требовал немедленных действий, настоящей борьбы с большевиками.
Интересно, так ли горячо он выступал в Бухаре, когда занимал важный пост в молодой республике?
Разумеется, Усманходжа искренне ненавидит Советский Союз. Но теперь понятны опасения Мустафы
Чокаева: этот человек в первую очередь ищет выгоды для себя.
- Нам должны помочь японцы, - убежденно заключил Усманходжа.
- Да. Сильная держава, - согласился Махмуд-бек.
- Сейчас не о державе идет речь, - недовольно перебил гость. Он вел себя так, будто чувствовал свое
превосходство над этим лидером эмигрантов. Заседают, спорят, решают. Необходимо давным-давно
78
приступить к конкретным действиям. Усманходжу подмывало выложить секрет, который сразу же
поставил бы на место молодого человека. Но он пока сдерживался.
- С кем вы познакомились из японцев? - спросил Усманходжа.
- Я знаю консула. И то, так сказать, официально. Встречаюсь на приемах.
- Это все? - усмехнулся Усманходжа.
Махмуд-бек пожал плечами:
- Да, конечно.
- Неважно. Плохо.
Он торжествовал. И не скрывал торжества. Усманходжа утратил окончательно выдержку. Ничто не
могло остановить теперь этого человека. И он выложил главный козырь:
- А меня они вызвали из Турции...
- Вызвали?
- Именно! Японцы!
Усманходжа не сожалел, что начал хвастаться, по-мальчишески глупо, откровенно. Он даже поднялся.
Стоял тучный, огромный, заложив руки за спину, и с удовольствием рассматривал ошеломленного
Махмуд-бека.
- Значит, дела пойдут на лад.
- Пойдут, - согласился Усманходжа и подчеркнул: - Теперь пойдут.
Советник посольства Японии - Кимура прибыл из Токио совсем недавно и с первого же дня развил
бурную деятельность. Он искал знакомств с туркестанскими эмигрантами.
Махмуд-бек Садыков - видная фигура. Молодой, умный, энергичный. Но Кимура не спешил делать
ставку на официального лидера туркестанских эмигрантов. Он присматривался к людям. Нужен человек,
который безоговорочно выполнял бы все задания. Кимура удивит Токио, сделает за короткий срок такое,
что даже сдержанные генералы в японской столице поймут, какую ценность представляет их советник.
Здешние дипломаты неторопливы, пожалуй, даже нерасторопны. Не используют полностью всех
возможностей. Ну и пусть сидят в своих дипломатических апартаментах. У Кимуры другой характер.
Первая встреча с Махмуд-беком еще не убедила советника в том, что молодой узбекский эмигрант
будет послушным исполнителем его планов. Понадобятся время и силы, чтобы окончательно привлечь
его на свою сторону, а за ним - и остальных главарей эмиграции.
Кимура обращался к Махмуд-беку с незначительными просьбами:
- Помогите подобрать шофера. Только не хочется, чтобы из местных жителей. Мало ли что...
Юркий, подвижный, подтянутый, советник держал себя смело, по-хозяйски, в разговорах не
вспоминал о консуле. Будто того не существовало. Только он, Кимура, несет ответственность за
спасение порабощенных восточных народов.
При каждой встрече, даже если начинался серьезный разговор, Кимура сверкал искреннейшей
улыбкой. Бровки поднимались, а под ними узкими полосками вытягивались глаза. Казалось, что советник
ничего и никого не видит. Впрочем, через секунду, откинув голову, он начинает хохотать, показывая
грубоватые, но белоснежные зубы.
Многие терялись при виде этого лица, на котором неизменно присутствовали оптимизм и доброе
настроение. С такой же улыбкой Кимура сожалел, просил, советовал, ликовал. Наверное, и убивал.
Первую его просьбу Махмуд-бек выполнил. Круглолицый, молчаливый Шамсутдин, эмигрант из
Туркестана, оказался на своем месте: машину знал, любил, хозяина понимал по едва заметному жесту.
- Мне нравятся ваши люди, - льстил Кимура. - Чем больше будем друг друга знать, тем лучше для
дела.
Советник требовал, чтоб Махмуд-бек расширил круг своих знакомств.
- Говорят, прибыл из Турции бывший советский работник.
Махмуд-бек разъяснил, что это один из членов правительства Бухарской республики.
- Неважно, - отмахнулся Кимура. - Нужно уметь преподнести. Народная республика! Хорошо звучит! А
руководитель бежал. Используйте, Махмуд-бек, этот факт.
- К сожалению, как руководитель он сразу же скомпрометировал себя.
- Вы по-своему разъясняйте его поступки.
- Так и делаем.
- Я с удовольствием познакомлюсь с этим героем.
Кимура еще не видел Усманходжу, а высказался громко. Надо же: герой...
Прежде чем представить Усманходжу советнику, Махмуд-бек повез гостя в турецкое посольство.
Усманходжа менялся на глазах. Стал важным, медлительным. И этот визит он оценивал по-своему: турки
очень хотят с ним поговорить, посоветоваться. Усманходжа не подозревал, что встреча подготовлена
Махмуд-беком, который преследует свои цели.
Турецкий консул Эсандол ради приличия расспрашивал Усманходжу о жизни, о делах, планах. Он
давно знал о каждом шаге авантюриста. Эсандол считался неплохим дипломатом, и все же от Махмуд-
бека не ускользнула пренебрежительная, легкая усмешка на губах турецкого консула, когда гость начал
нести чепуху об огромных силах, способных броситься на советский Восток.
С трудом сдерживаясь, Эсандол спросил:
- Какими силами вы сейчас располагаете?
79
Усманходжа вздохнул и уже без энтузиазма стал бормотать о необходимости собрать эти силы,
подготовить.
- Правильно! - твердо заговорил Эсандол. - Этим и занимается господин Махмуд-бек. Без его ведома
прошу не предпринимать никаких действий. Ясно?
- Ясно, - растерянно пробормотал Усманходжа.
- Здесь все на виду. Город небольшой, - уже мягче пояснил Эсандол. - Местное правительство не
станет ссориться из-за вас с Советами. Учтите, господин Усманходжа.
Чем дальше отходили они от турецкого консульства, тем сильнее становилась неприязнь, даже
ненависть Усманходжи к преуспевающему молодому человеку. Что он сделал для общей борьбы против
большевиков? Сидел за спиной муфтия? Но самого старика вышвырнули из столицы. Теперь ему
никогда не подняться. Теперь муфтий может только перебирать дрожащими пальцами четки да
вспоминать о прошлом.
Усманходжа расправил плечи и невольно покосился на Махмуд-бека. Худощавый, невысокого роста.
Никакой солидности. Что в нем нашли турки и японцы? Возглавлять движение эмигрантов должен
солидный человек, умудренный опытом политической борьбы, боевых схваток.
Советник Кимура принял Усманходжу на другой день. Махмуд-бек не поскупился на характеристику:
верный сын ислама, стойкий борец, энергичный организатор. Усманходжа даже не пытался сделать
протестующего жеста. Поток лестных слов принимал как должное. Только плечи расправлял шире.
Кимура светился, ликовал. Эту радость Усманходжа принял на свой счет. Но веселящийся советник в
это время уже взвешивал, на кого из двух делать ставку. Конечно, потрепанный, озлобленный эмигрант
не очень-то подходит на должность вождя. Однако он будет своим человеком. Именно своим.