Применять же стальной трос при работе с магнитной миной категорически запрещено. Магнитное поле, образуемое металлом, может воздействовать на чуткий механизм мины.
Алексютович почувствовал, как закололо сердце. Начинался очередной приступ стенокардии. Он незаметно достал таблетку валидола и положил ее в рот.
— Сращивайте!
— Опять? — удивился один из матросов.
— Да, опять, — спокойно ответил минер.
Еще два раза обрывался трос. С недоумением матросы посматривали на инженер-подполковника, который то и дело прижимал руку к сердцу.
— Стоп! — скомандовал он. — Всем отойти за дюну… — и привычной походкой направился к обшитой толстыми смолеными досками металлической коробке. Оказалось, мина задела краем за широкий камень. Слух уловил знакомое тиканье прибора срочности.
Вернувшись за дюну, Алексютович объявил матросам, что нужно делать.
— Кто разденется и пойдет со мной в воду? — спросил он.
— Я! — вызвался шофер.
Через десять минут мокрый ящик уже стоял на песке. Теперь следовало разоружить мину. Но Алексютовича мучил приступ стенокардии.
«Пройдет, когда увлекусь работой», — подумал Алексютович и взял в руки ключи. Не торопиться, экономить силы, работать без рывков, ритмично. Иначе он не выдержит…
…В июле месяце 1942 года у Толбухина маяка он разоружил свою первую мину вместе с ныне уже покойным учителем, инженер-капитаном первого ранга Федором Ивановичем Тепиным. И вот в июле 1960 года он разоружает свою тысяча шестьсот девяносто вторую немецкую мину. Получается примерно по девяносто мин в год. В одном иностранном военном журнале он вычитал, что жизнь армейского минера в среднем обрывается на двести сорока— двести пятидесяти минах, а морского — на ста семнадцати—ста двадцати. Выходит, он много раз «обманул» смерть. А вдруг эта мина окажется последней?..
«Что за ерунда!» — разозлился Алексютович и наклонился над миной.
Горловина слетела на песок; под ней тускло заблестели приборы и механизмы мины. Надо было вынуть магнитный взрыватель, но сердце опять нестерпимо закололо; грудь как будто стягивало ремнями. Он достал таблетку нитроглицерина.
Осталась последняя операция — вынуть взрыватель и детонаторы. Алексютович взял ключ и полез в горловину к магнитному взрывателю. Странное дело, боль в сердце утихла — работа увлекла его. Или, может быть, подействовал нитроглицерин? Но зато другая, страшная мысль пронеслась в голове: а вдруг здесь припрятана ловушка? С предельной осторожностью дотронулся он до взрывателя, тот не поддавался. Потянул на себя сильнее — ни с места. Поддел взрыватель ключом, сдвинул в сторону и отделил его от гнезда. Еще раз внимательно осмотрел горловину и, убедившись, что ловушки нет, вынул первичный и вторичный детонаторы…
Алексютович не спеша смыл грязь с рук, сполоснул холодной водой лицо и подал сигнал на дюну.
К мине подошли матросы и с любопытством стали ее. разглядывать.
— Сколько вы разоружили мин, товарищ подполковник? — спросил один из матросов.
— Эта — тысяча шестьсот девяносто вторая…
ЭПИЛОГ
В пасмурный осенний день 1960 года по одной из улиц Риги шел коренастый пожилой человек. Походка его показалась мне знакомой, и я не ошибся.
— Борис Константинович?
Алексютович остановился, узнал меня и, стеснительно улыбаясь, протянул руку. Мне сразу же бросилось в глаза, что на нем штатский костюм.
— Значит, на покое?
— Если вы считаете кибернетику покоем, — он приподнял связку книг.
— А на кого же вы немецкие мины оставили? — пошутил я и рассказал ему о фашистских снарядах, которые на днях были подняты водолазами со дна Даугавы. — Вам никогда не приходилось иметь с ними дело?
— Почему же. Приходилось.
Видя мое удивление, он рассмеялся:
— Да, вам я об этом не рассказывал. Вы же хотели писать о минах. А мне довелось разоружить два немецких артиллерийских склада. В одном было пять тысяч шестьсот снарядов, а в другом — около трех тысяч.
Тысяча шестьсот девяносто две мины, торпеды, бомбы и тысячи артиллерийских снарядов прошли через руки отважного минера. Ему приходилось иметь дело не только с обыкновенными «рогатыми» контактными минами, но и с новейшими образцами немецких магнитных, акустических, магнитно-акустических и дистанционных мин, с некоторыми образцами финских, шведских, датских, голландских, французских и английских мин, со всевозможными марками глубинных и авиационных бомб и торпед. Он разоружил их без единой ошибки — первой и последней в работе минера. Недаром в инструкции по разоружению написано: «…разоружение мин — трудное и опасное дело. Лицо, выполняющее эту работу, помимо служебных обязанностей и воинского долга, проявляет отвагу и доблесть…»