- Зачем тащить кого-то домой? - усмехнулся он. - Ей и здесь неплохо.
- Где, здесь?! - округлила я глаза. - На факультете?
- Ты словно не с нами учишься. Дальняя лестница после третьего этажа упирается в чердак, точнее в проход, закрытый...
- Избавь меня от подробностей! Я думала, там только... отмечают всякое.
- Пустых бутылок в этом чудном месте навалом. Но уборщица выгребает оттуда мусор и поинтереснее.
- Перестань, - взмолилась я.
Как теперь каждый день подниматься по лестнице? Фу, лучше бы я не знала. Удружил! И аппетит пропал. Весь, без остатка!
- О чем и говорил, - развеселился Лейман. - Мисс облико морале. А подружка на парней бросается и скоро местной достопримечательностью станет.
- Знаешь что?! - перебила я возмущенно. - Я не собираюсь тут сидеть, как ни в чем не бывало, и выслушивать гадости про мою подругу.
Вскочила с места и понеслась прочь из столовой.
- Строкова, ну чего ты! - раздалось вдогонку, но я не оглянулась.
За кого меня принимают? За дурочку, которая не в состоянии разобраться в своей жизни? Почему людям кажется, что я нуждаюсь в наставлениях? Я не для того уехала от мамы, чтобы все подряд указывали, с кем мне дружить. Сама решу! Не маленькая уже.
Я ворвалась в аудиторию, где должна была проходить следующая лекция, забилась в дальний угол и дала клятвенное обещание больше никому розеток не уступать. И никаких обменов темами рефератов! Обойдутся. Отныне халява закончилась!
К счастью, на последнюю лекцию Лейман не пришел. Отсидев ее под любопытными взглядами сокурсниц, я сгребла вещи в сумку и поняла, что не хочу идти домой. Не хочу и все. Заранее знаю, что приду в пустую квартиру и буду мозги себе полоскать, пока окончательно не свихнусь. Надо срочно найти занятие, причем такое, чтобы даже думать стало лень.
Я отыскала на стенде список факультативных курсов и посвятила вечер инновационным технологиям пиара, публицистике Толстого и актуальным проблемам авторского права. Голова пошла кругом, усвоенная за день информация смешалась и взболталась, оставив привкус недоумения. Как я буду сдавать сессию? Другие умудряются вытягивать именно те билеты, что выучили, а мне ни разу жизни так не повезло. Ну и ладно. Буду зубрить все на выходных. Час, два, три... сколько потребуется. Хоть всю ночь!
За окнами было темно, часы на телефоне показывали половину одиннадцатого. Я пригладила почти распрямившиеся волосы и вышла из аудитории. У балюстрады было пусто, под стеклянным куполом мерцали фонари, рассеивая мрак. Эхо приносило неразборчивые бубнящие звуки - видимо, охранники смотрели телевизор. Я подошла к перилам, села на корточки и посмотрела вниз, на главную лестницу. Арку над нижними ступеньками обрамляли воздушные шарики, которые вчера повесили в честь очередной конференции. Парочка сдулась, один оторвался и валялся на полу, отсвечивая цветной лентой. В сумочке пропищал телефон. Я достала его и удрученно вздохнула. На дисплее мигал предупреждающий знак - зарядка подходила к концу. На меня накатила тоска. Мощная, удушающая, словно весь воздух собрался в дружное облако и вышел погулять. И зачем я переехала в Москву? Здесь у меня никого нет.
Мама сразу так и сказала, когда я заявила, что поеду поступать в столичный университет: "Там ты будешь совсем одна". Причитала, взывала к совести и нахваливала уральские вузы. Тщетно. Я настаивала на своем и клялась, что в день совершеннолетия сбегу из дома. Второе поступление увенчалось успехом, мне исполнилось восемнадцать лет, и она была вынуждена признать - дочка выросла. Отец, которого я не видела с шести лет, подарил мне квартиру в Москве. Щедрый жест не компенсировал долгих лет разлуки, зато вместо общаги я очутилась в двушке на Красных воротах. Все счета оплачивал состоятельный папочка, при этом со мной практически не общаясь. Две фразы по телефону - рекорд. Впрочем, жаловаться глупо. Мама все равно бы не пустила меня в общежитие. Пугала растворимой лапшой, одолженными чайными пакетиками, регулярными оргиями и гастритом. Причем последнее ее пугало больше всего. А если я возражала - хваталась за сердце и грозилась никуда не отпустить. Пришлось отказаться от мечты о настоящей студенческой жизни. Может, и к лучшему. Училась я паршиво, стипендия снилась исключительно в прекрасных снах.
Недолго думая, я щелкнула на верхнюю строчку в списке контактов и приложила трубку к уху, так плотно, что сережка больно врезалась в кожу.
- Привет-привет, - ласково прощебетала мама.
Послышался металлический звон, следом раздалось характерное шипение раскаленного масла. Наверное, она сейчас стоит на нашей просторной кухне в любимом фартуке в зеленый ромбик и колдует над сковородкой. Удивительно, что в столь позднее время.
- Готовишь? - спросила я, чувствуя, как предательски защипало в глазах.
- Сырники жарю на утро. А ты чем питаешься? Небось, бегаешь по Макдоналдсам, и чипсы лопаешь пачками.
- У нас есть столовая в университете.
- Уверена, ты бегаешь в буфет за бутербродами, - презрительно отозвалась мама. - Я присылала тебе на электронную почту рецепты, ты что-нибудь пробовала приготовить?
- Не-а. Некогда, учебы много.
- Смотри, испортишь желудок, будешь потом мучиться. Как вообще поживаешь?
- Нормально, - с трудом выдавила я. - Можно я на Новый год приеду? Или на все каникулы.
- Что за глупые вопросы? Попробуй только не приехать. И мне не нравится твой тон. У тебя неприятности?
Горло сжалось, в пустой желудок опустился колючий сгусток тревоги. Ужасно захотелось выложить ей всю правду, как есть, пусть даже она отдает маразмом. Кому я еще могу довериться, если не маме?
- Тут такое дело... - неуверенно начала я.
В ухо врезался пронзительный писк умирающей зарядки, я выронила телефон на пол и молча выругалась. Не через перила улетел, и то счастье. Дисплей моргнул и погас, сообщив напоследок, что батарея сдохла. Я подняла трубку и кинула в сумку, краем глаза заметив сзади Лину. Сердце пропустило удар, подскочило к горлу и забилось как бешеное. Что ей нужно?
Подруга приблизилась тихо и почти беззвучно, будто на полу был ковер. Склонила голову набок и села рядом, прямо на холодный кафель, не удосужившись хотя бы подложить сумку. Может, Лина не чувствует холода? Вдруг она не человек вовсе? А кто?
Я отвернулась к заборчику и вгляделась в кованый лист, выпяченный наружу. Не видела бы его раньше, непременно бы решила, что он пытается сбежать от Лины. Что она будет со мной делать на этот раз? Вниз скинет? Тело пробрала дрожь, колонны стали казаться выше, а главная лестница дальше. Однако Лина не собиралась ничего делать, и говорить тоже. Время шло. Наше обоюдное молчание щекотало нервы, а они и без того были на пределе.