Он поднял глаза и поглядел на Лолу.
– Ничего, девочка, прорвемся как-нибудь. Значит, нам велено сидеть здесь и ждать, когда принесут билеты и деньги.
Маркиз открыл двери. В коридоре гостиницы никого не было.
– Знаешь, пойду-ка я прогуляюсь, – проговорил он, – а ты понаблюдай из окна…
Как только Маркиз вышел из гостиницы, Лола подошла к окну и стала наблюдать за улицей сквозь тонкую занавеску. Никто Леню не остановил, не приказал вернуться, но какой-то человек на противоположной стороне улицы лениво оторвался от доски с афишами и не торопясь пошел в ту же сторону, что и Леня.
Лола скинула халат, под которым оказались джинсы и футболка. Сунув ноги в кроссовки, она накинула легкую куртку. Затем открыла окно в ванной комнате и перебралась с подоконника на пожарную лестницу, проходившую в полуметре от окна. Через полминуты она была в переулке позади гостиницы, а еще через минуту остановила такси и назвала адрес на Магнусштрассе.
Маркиз не сомневался в том, что за ним установлена слежка, и не собирался от нее полностью отделаться – кроме того, что это было практически невозможно, учитывая вовлеченные в игру силы, он не хотел раньше времени вызывать гнев всемогущего герра Вольфа. Ему нужно было всего только пять минут свободы от наблюдения.
Леня начал с того, что вычислил свой «хвост». Это было нетрудно, поскольку агент Вольфа почти не скрывался. Маркиз заметил его отражение в лакированном, сверкающем, как зеркало, крыле серебристого «Ягуара», потом – в зеркальной витрине обувного магазина «Cinti». Это был невзрачный немец с короткой стрижкой, толстой шеей любителя пива и блекло-голубыми глазами. Таких на улицах Кельна тысячи, единственное, что выделяло агента из толпы ему подобных, – цветной шелковый шейный платок. Яркая деталь, недопустимая для агента наружного наблюдения.
Маркиз вклинился в шумную толпу загорелых американских туристов, послушным стадом следовавших за своим гидом и оглядывавших окружающие достопримечательности с характерным для американцев выражением «А-не-купить-ли-это».
Некоторое время потолкавшись среди янки, Маркиз резко вынырнул из их отары и быстрым шагом свернул в переулок. Остановившись через несколько минут перед витриной, заполненной разнокалиберными флакончиками «Кельнской воды», он окинул взглядом отраженную в стекле улицу и почти сразу заметил мелькнувший в толпе шейный платок.
Вторую попытку оторваться от «хвоста» Леня предпринял, поравнявшись с одним из многочисленных соборов – не тем величественным Собором с большой буквы, который царил над городом наподобие великолепного каменного фонтана, а вполне заурядным католическим собором двухсотлетней выдержки.
Внутри храма шло богослужение, было довольно людно, что играло Маркизу на руку. Протиснувшись среди усердно молящихся упитанных фрау и вызвав их недовольные косые взгляды, Леня скользнул за массивную колонну и затаился, дожидаясь, когда его упорный белобрысый спутник появится в поле зрения.
Его все не было и не было, и Маркиз удивленно подумал, что «хвост» отцепился от него в толпе. Выждав для верности еще несколько минут, Леня направился к боковому выходу из храма. Оказавшись на улице и подслеповато прищурившись на солнце, особенно ярком после полутьмы собора, Маркиз почти сразу заметил на противоположной стороне улицы знакомый шейный платок.
Немец невозмутимо жевал гамбургер, одновременно уткнувшись в развернутую спортивную газету, что нисколько не мешало ему следить за выходом из собора. Маркиз отметил высокие профессиональные достоинства наблюдателя, который не стал даже соваться в храм, заранее просчитав Ленину стратегию, и спокойно ждал его на выходе.
Такое профессиональное наружное наблюдение, конечно, никак не вязалось с легендой «страховой компании» и гораздо больше подходило серьезной спецслужбе.