Генерал-лейтенант козыряет, исполняет команду «кру-гом» и скрывается за дверью. Проходит всего-навсего четверть часа — и он возникает снова, уже не в одиночку: теперь он подталкивает коленом неизвестного гражданина в хорошем костюме явно с чужого плеча. На руках у гражданина — синие татуировки, во рту поблескивает фикса, под левым глазом набухает свежий фингал.
— Вот, ребята из Ленинского райотдела только что повязали еще одного матерого контрафактщика, — рапортует Сергей Петрович. — Завтра будет в сводках. Тепленьким взяли. Подделывал старых мастеров.
— Каких-каких мастеров? — изумляется хозяин кабинета.
— Рембрандта, — решительно отвечает генерал-лейтенант, искоса поглядывая в какую-то бумажку, которую держит в руке. — Ван Дейка. Вермеера. Двух Брейгелей. Ну и еще там по мелочи, всяких французов помоложе, на заказ: Ренуара, Гогена и этого, как его… Му… Мо-диль-я-ни… Я сейчас посмотрел в Интернете, их оригиналы на мировых аукционах стоят чертову кучу денег, так что теперь наш регион — на хорошем счету.
— Значит, картины великих художников подделываешь? — ласково интересуется Валерий Васильевич у задержанного. — И как ты до такого докатился?
— Уж пришлось, гражданин начальник, — отвечает тот, стараясь не смотреть на бодрого и подтянутого генерал-лейтенанта. — Обстоятельства непреодолимой силы. Чего только ни сделаешь ради родного края!
Вторая фантазия. ОТВЕТНЫЕ МЕРЫ
День начинается паршиво. В 9.40 в аткарской школе с хрустом обваливается потолок. В 10.15 шестеро пугачевских школьников травятся какой-то неопознанной дрянью. В 10.20 над Новыми Бурасами пролетает торнадо и уносит корову. В 10.27 вооруженный пистолетом подросток в маске Иосифа Кобзона грабит продуктовый магазин в областном центре, забирая мешок карамели «чупа-чупс». Три минуты спустя, в 10.30, грузовик с неисправными тормозами таранит пятнадцать легковых автомобилей на улице Симбирской. А в 10.31, всего через минуту после автоаварии, в трех районах того же главного города губернии напрочь исчезает горячая вода.
«Дурдом», — отрешенно думает Валерий Васильевич. Вздохнув, он дает указание в течение получаса собрать в его кабинете чрезвычайный актив: трех наиболее доверенных областных министров, трех самых продвинутых депутатов облдумы, трех силовиков, трех делегатов от религиозных конфессий и трех наиболее боевых общественников.
— Ну? — спрашивает Валерий Васильевич, зачитав вслух перечень бедствий. Пока актив собирается, к уже упомянутым ЧП добавляется десятиминутное солнечное затмение в Перелюбе. Правда, в трех районах областного центра возвращается исчезнувшая горячая вода, зато в двух пропадает холодная. — Это у нас уже что, конец света?
Посланцы трех религиозных конфессий, догадавшись, что вопрос обращен именно к ним, тихонько шепчутся между собой и за тридцать секунд приходят к консенсусу. После чего делегируют полномочия батюшке, а тот за всех отрицательно мотает головой.
— Ага, — произносит Валерий Васильевич и что-то вычеркивает в лежащей перед ним шпаргалке. — Жаль, идея была любопытная, где-то даже перспективная. Ну ладно, нет так нет. Благодарю вас за разъяснение, святые отцы свободны, прочих прошу задержаться.
Узкий круг еще больше сужается, присутствующие мужчины чуть ослабляют узлы галстуков, но вечно больной вопрос «Что делать?» в виде грозового облачка по-прежнему висит под потолком кабинета.
— Значит, Армагеддон у нас снят с повестки дня, — объявляет Валерий Васильевич. — С торнадо и затмением пускай разбираются новобурасцы и перелюбцы: на районном уровне у них достаточно полномочий. Нам остались ЖКХ, ПДД, социалка, преступность. Итак, у кого какие предложения? Конкретные. Бла-бла-бла я сам умею.
В кабинете воцаряется тишина, которую через несколько секунд рискует робко нарушить облминистр спорта-туризма-молодежи.