– Как же я устаааал. Я устааал. Устааал, – повторял он все громче, но разговаривал он не со мной, а с пустотой.
Его стеклянные глаза были обращены в потолок и мне снова стало не по себе.
– От чего устал? – тихонько спросила его я, поглаживая по волосам.
– От тебя! – уверенным голосом ответил он.
Я отключилась на мгновение, мне, наверное, послышалось.
– От кого? – переспросила я.
– От тебя, Аделина, – ответил он снова уверенно и направил на меня свой отсутствующий взгляд.
Я продолжала его гладить, стараясь сохранить самообладание. «Он всего лишь пьян», – повторяла я в голове, но это не помогло забыть услышанное. Он продолжил.
– Мне надоел твой взгляд. Ты смотришь на меня, как на отродье, – еле выговорил он последнее слово. – Смотришь как на обузу, как на ошибку, которую совершила когда-то, – не останавливаясь, он продолжал свою мысль. – Мы больше не дети, Дель. А ты обращаешься со мной, как с ребенком. Вечные вопросы: «куда?», « с кем?» и «зачем?». Оцениваешь мои поступки, – он приподнялся с кровати, облокотившись на руки, но сразу же пожалел и лег обратно. – Я взрослый и я сам знаю, как мне будет лучше, – с этими словами он повернулся ко мне спиной, и через минуту стало слышно его сопение.
Я сидела, оцепенев еще несколько минут. Слезы начали подступать, но я старательно их сдерживала, смотря в потолок. Минуту спустя я решительно поднялась и направилась в ванную. Смотря в зеркало, пыталась понять, что я сделала не так. Но в одном он был точно прав. Мы уже не дети. И по большому счету наши отношения иссякли. Мы стали соседями, которые очень хорошо знали друг друга. Мне стало душно. Срочно захотелось на воздух. Умыв лицо и приведя себя в порядок, я схватила сумку и выбежала на улицу.
Ветер ударил в лицо, унося с собой дурные мысли. Несмотря на солнечную погоду, сегодня было достаточно прохладно. Я же выскочила в легкой ветровке, когда все остальные были укутаны в куртки. По хорошему надо было написать Гоше и Неле, но сейчас на это попросту не было сил. Пиная камушек, стараясь при этом вымести всю свою злость и боль, я брела вперед без цели. Выйдя на набережную, я обняла себя в попытках согреться. Ветер бил сильнее, стараясь сломать мою брешь. Но ломать уже было нечего. Облокотившись на каменную перегородку, достала наушники и решила себя добить. В ушах заиграло:
«И пропадает в миллионах навек, когда-то
Самый дорогой человек, правда
Слишком глубокая рана
Забывать друг друга пора нам».
Мимо меня проходила жизнь, а я стояла и пялилась в одну точку, уничтожая себя внутри.
Спустя каких-то 5 часов я оказалась дома полностью промерзшая. По дороге домой я успела построить планы на оставшийся день и зашла в магазин за красным вином. Оно было главным героем моего вечера. Зайдя в квартиру, я одним движением скинула пальто, не собираясь тратить время на шнурки, стянула кроссовки друг об друга и целенаправленно двинулась в ванную. Захлопнув дверь, я включила кран с горячей водой и принялась разбираться с одеждой. Мне хотелось побыстрее избавиться от нее, как будто она впитала в себя всю горечь дня. Оставшись полностью обнаженной, я взялась за бутылку с вином. Штопора в ванной, конечно же, не было, но меня это не остановило. Я отыскала маникюрные ножницы и принялась открывать пробку ими. К моему счастью, бутылка мне поддалась и все получилось с первого раза.
Я погрузилась в воду с головой. Отсчет пошел. В детстве я любила задерживать дыхание под водой. Папа даже вел тетрадку, куда записывал все мои рекорды. Но главные победы у меня были на море, когда при погружении в очках время теряло смысл. Маленькие рыбки, камушки, ракушки настолько притягивали мое внимание, что папа не раз нырял за мной следом. Вот там то были рекорды. Сейчас же я наблюдаю лишь за пузырями, которые сама же выпускаю ртом, освобождая от воздуха легкие. Воспоминания о детстве вызвали непроизвольную улыбку, но голос в голове сразу ее перечеркнул: «Мы уже не дети, Аделина!» Вынырнув, я сразу же сделала затяжной глоток вина, не успев даже сделать новый вдох.