— Дьявол, — ясно произнёс гость, — ты — дьявол.
Огромная волна навалилась на берег, с хрустом ломая уступ и унося юношу в бездонную пропасть.
***
— Тревога! Тревога! Подъём!
Ор вырвал Герарда из кошмара, и он резко вскочил, грохоча снаряжением на всю казарму. Собратья по оружию просыпались, некоторые их них удивлённо глядели на юношу. Ротный вошёл в бараки, держа подсвечник, и повторил:
— Рота подъём! Снаряжаемся и на выход! Живо! — а затем также быстро вышел обратно на улицу.
Пока солдаты поспешно надевали доспехи, молодой рыцарь, будучи уже облачённым во всё необходимое, выбежал за дверь, уклоняясь от очевидных вопросов. На плацу он застал старшину и сидящего на голой земле тощего мужчину. Человек показался Герарду знакомым — подойдя поближе и присмотревшись, он понял, что перед ним сельский врачеватель. Маски в виде птичьей головы, а также связки ароматных кореньев при докторе не было. По его чёрному плащу словно прошлись ножом — с рук свисали оторванные куски тёмной ткани. Погнутую окованную трость, зажатую в его кулаке, покрывал неровный слой серой массы. Лекарь дрожал, с его правого виска стекала кровь, а правое ухо и вовсе отсутствовало — вместо него в череп вела тёмно-красная дыра. Он бубнил себе под нос нечленораздельный бред:
— Инфекция… чёрт бы тебя… выпивка… да как же это…
Постепенно рота рыцарей столпилась у своего начальника. Арман оглядел солдат и, убедившись, что все в сборе, присел на корточки, бережно взял врача за плечо и спокойно произнёс:
— Друг. Расскажи ещё раз — что случилось. Только медленнее.
Доктор глянул на ротного шальными глазами, собираясь что-то выпалить. Однако сделал глубокий вдох и постарался успокоиться, после чего настолько спокойно, насколько он был способен, заговорил:
— Деревня. Валддорф. Деревня в огнях. Нет больше деревни.
Рыцари зашептали межу собой.
— Молчать, — рявкнул ротный, — продолжай.
— Больные, — речь давалась врачу с трудом, он словно задыхался после каждого слова, — больные одичали. Пациенты взбесились. Все сразу. Начали рвать. Моё ухо, оно, — доктор жалостливо показал на уродливую рану, — я думал только в больнице. Но вся деревня. Вся. Крики, кровь. Повсюду, — тут его будто осенило, лекарь привстал, хватая Армана за одежду, — я понял! Я понял, слышите?! — он заорал, будто одержимый. — Алкоголь! Яд! В нём яд, понимаете?!
Ротный крепко взял бедолагу за руку:
— Успокойся, друг. Всё кончено — ты под охраной.
После этих слов старшина подпёр доктора плечом и помог ему подняться.
— Рота, слушай сюда! Седлайтесь, езжайте в село. Восстановите закон! Альвенслебен, как прибудете — на твоё усмотрение, — капитан лаконично кивнул.
— Но, ваше благородие, — неуверенно заговорил один из рыцарей, — лорд Рейсс сказал…
— Клал я на то, что этот щегол сказал! Выполнять!
Минутой спустя цепочка всадников понеслась из острога в направлении деревни.
========== XI ==========
XI
Столбы чёрного дыма поднимались на Валддорфом, соединяясь в небе в огромную чёрную тучу. Отсвет нежно-алого солнца сливался с яркими языками пламени, наполняя пейзаж инфернальными тонами. Гарь, пепел и запах жжёной плоти витали в воздухе. Декада всадников встала на возвышенности, отбрасывая гигантские тени.
— Господь Всемилостивый, — тихо прошептал один из рыцарей.
Варин был сосредоточен. Он в отчаянье пытался придумать подобие на план. Ответ пришёл сам собой. Капитан увидел разорванное тело молодой девушки, у одного из граничащих с лесом срубов. Над трупом склонилось три тощие фигуры. И без того серым, танцующее пламя придавало им облик чёрных духов. Худые высокие черти, с длинными острыми когтями, жадно впивались в свежие кости, высасывая из них вязкую жижу.
Рядом, в нескольких метрах от пиршества, бездыханно лежал подросток, ноги которого были отделены от торса. Казалось, что он мёртв, но через мгновение руки его зашевелились, и верхняя половина, опираясь на передние конечности, пришла в движение, подползая к месту коллективной трапезы. Серы губы впились в икроножную мышцу бедной крестьянки.
Если до этого в командире отряда и оставались какие-либо эмоции, то теперь они все погасли, уступая дорогу лишь одной. Воин решительно вынул из ножен звенящий клинок и прорычал:
— Всех сирых и убогих, больных и кривых, чертей и душегубов — к дьяволу! Остальных — к Господу нашему. С коней не пешиться! В избы не входить! Коль хата не горит — поджигайте! Коль смерд бежит — догоняйте и рубите! Никакой милости! Сравнять деревню с землёй! — Варин посмотрел по сторонам, сурово взглянув на подчинённых. — Но! — он со злобой вонзил шпоры в бока своего скакуна, и звено рыцарей помчалось навстречу пламени.
С дружным боевым гулом клин латников ворвался в полыхающее поселение. Их появление не осталось не замеченным — три уродливые твари оторвались от своего блюда, чтобы через мгновение рухнуть замертво. На череп той, что подняться не могла, нашло кованое копыто, раздробив чудищу череп.
Единой стальной волной всадники неслись внутрь села. Отовсюду: из-за домов, из-за кустов, из колодцев выскакивали серые дьяволы, в тщетных попытках оторвать кусок от солдат ордена. Но клыки и когти не чета латам и острым клинкам: позади роты оставался шлейф из разрубленных трупов. Воины достигли центра. Местный базар из места живой торговли превратился в храм кровавой жатвы: прилавки объяло яркое пламя, повсюду валялись тела, среди них, пытаясь уберечься от жутких выродков, метались крестьяне, в отчаянной попытке спасти либо себя, либо свои жалкие пожитки. Твари нагоняли людей и рвали несчастных холопов на части. В первую очередь острые когти дотягивались до самых слабых — стариков, женщин и детей. Герард увидел, как лысый коренастый мужичок пытался с помощью вил отбить из лап двоих ублюдков тело своей маленькой дочери. Однако всё зря — та уже давно не подавала никаких признаков жизни. Крестьянин и не заметил, как с тыла на него набросился монстр, вгрызаясь в шею. Даже шлем не спасал юношу ото всех воплей и стонов.
— Коль суждено мне пройти долиною смертной тени, не убоюсь зла, — до ушей парня донеслось бормотание брата по оружию.
Когда Варин сразил очередную тварь, к его лошади кинулся холоп.
— Спасибо, спасибо! — кричал он, в благодарности падая на колени, его одежда с ног до головы пропиталась кровью.
Без тени сомнения, капитан потянул поводья, и боевой скакун встал на дыбы, чтобы затем опустить копыта на череп несчастного. Затоптав бедолагу, командир окинул взором мясорубку и взревел, будто раненый лев:
— Разделиться парами! Обскакать всю деревню! Всех мечу придать! — будучи вместе, они могли зачищать лишь малую по площади область, а Варин не мог допустить, чтобы хотя бы один зверь улизнул. — Так желает Господь! Герард, за мной!
Офицер развернул кобылу и рванул вглубь рынка. Юноша вдарил лошадь в бока и помчался за капитаном. Парень никак не мог понять, что творилось с последним. Командир отчаянно махал гросс-мессером, сражая с одинаковым рвением и благих, и худых. Рубил он яростно, с плеча, так что от его жертв отлетали шматки. Герард старался поспевать за лидером, метко разя встречных тварей, но он так и не смог заставить себя замахнуться на раненых крестьян. Однако Варин этого не замечал, полностью погружённый в процесс. Он колол и рубил, а его меч свистел. Сталь пировала, обливая кровью и своего носителя.
Наконец, Герард со старшим братом добрались до большого двухэтажного дома. Рыцарь-капитан спешился.
— Брат Варин, стой! Ты чего?! — окрикнул его юноша.
Командир обернулся и проорал:
— Смотри! — показывал он острием меча куда-то вверх.
Парень перевёл взгляд и понял, что Варин указывал на вывеску. Они находились перед трактиром.
— Врачеватель сказал, что яд в алкоголе! Я хочу знать! Пошли!