Больше он не говорил ни слова целых пять минут — что было очень странно для болтуна Робина. И Тим крепко это запомнил и стал замечать, что, как и Роб, сам боится оставаться в темноте даже на секунду. Теперь он спал только с ночником и наотрез отказывался ходить по тёмному школьному коридору, пока там не включали лампы. Это вызывало новые смешки одноклассников, но Тима они не волновали. Темнота могла быть рядом, но Ей до него не добраться. Никогда. Тим не позволит.
Осень закончилась, наступила зима. Темнело рано, и Тим стал носить с собой фонарик, выпрошенный у родителей. И вот однажды зимним вечером Тим возвращался с продлёнки, и был уже у самого дома, когда мимо, подначивая себя, гурьбой прошли мальчишки, его одноклассники. Как обычно не заметив Тима, они свернули на невидимую под снегом тропинку через луг и без сомнения направились к заброшенному кладбищу у леса.
Тим посветил фонариком, поёжился — ребята, очевидно, снова заключили пари, кто из них самый смелый и продержится дольше всех. Последний раз никто даже до кладбища не дошёл, но мальчишки не оставляли надежды покрасоваться.
Тим был уже дома, у себя в комнате, где светло и безопасно, когда с улицы донеслись крики. Тим услышал, как за дверью засмеялись близнецы, снова пошутив про трусливую малышню. Чудовище в сердце заворчало — последнее время оно ворчало слишком часто, и Тим почему-то подошёл к окну, хотя меньше всего сейчас хотел смотреть на испуганных одноклассников и Темноту.
Вся ватага «смельчаков» уже пробежала мимо, вся, кроме одного — заводилы Следена, самого шумного и неугомонного мальчишки в классе. Он чаще всех «шутил» над Тимом и обожал называть его Ладошечкой, но сейчас, глядя, как медленно, словно сквозь воду, словно сквозь вязкий туман бежит Следен, какой ужас написан у него на лице и главное, что именно наступает ему на пятки… сейчас Тим впервые ему сочувствовал. А, когда Следен споткнулся, и Оно (или, как называл Робин — Она) дохнуло ему в спину, чудовище в сердце вскинулось и зарычало, и Тим сам не понял, как оказался на лугу, далеко от дома, но рядом с хнычущим от страха Следеном.
Темнота придвинулась, глядя на Тима сотней хищных глаз, предвкушающе оскалившись сотнями пастей. Дрожащей рукой Тим вскинул, как меч, фонарик. Он не видел, как испуганно-удивлённо смотрит на него Следен, не слышал, как зовут их опомнившиеся (но всё ещё боящиеся подойти) одноклассники. Она, Темнота, шагнула вперёд, вытянув косматую лапу, готовая накрыть мальчишек, и фонарь в руке задрожал, выпал и, отчаянно мигнув, погас.
Тим отшатнулся, упал — на Следена, тот совсем по-девчоночьи взвизгнул, принявшись отбиваться, но разве от Неё отобьёшься? Она была везде, Она радовалась, и Она тянулась схватить, сожрать, забрать навсегда. А навсегда — это очень долго и очень страшно.
Если бы Тим зажмурился от страха, он пропустил бы момент, когда рядом возник Робин, и он весь, от макушки до пят мягко светился — как светилась картина на чердаке. На вечно улыбчивом лице сейчас был написан ужас, но глаза горели решимостью. Храбрый Робин заступил дорогу, и Она удивлённо замерла. Вхолостую клацнули клыки, взметнулись тёмные крылья. Всего на секунду Она отступила, но этого хватило, чтобы отчаянно шарящий по снегу Тим нашёл фонарик.
Мигнув, фигура Роба растаяла как раз, когда белый свет фонаря врезался в Темноту, клинком разрубая пялящиеся и скалящиеся морды. Потом Следен наконец-то поднялся и утащил Тима с луга. Кажется, он же отвёл его домой, или это были близнецы? «Что, малой, в штаны наделал? — улюлюкали они, кривляясь. — Зачем вообще выскочил, уж кому-кому, а не тебе в смелости соревноваться». А Следен (да, это был он) молчал и отпаивал дрожащего Тима горячим чаем.
Тем же вечером Тим свалился с жесточайшей простудой. На чердак он смог забраться только спустя неделю, но Роба там не было. Зато была Она, и Она бросилась к Тиму, но тот держал наготове фонарик (теперь он не расставался с ним даже в постели). Дрожащими руками Тим стащил скатерть с картины, но там больше не светилось. Тусклый лес и тусклое закатное солнце смотрели на Тима в ответ, а Она за спиной хрипло усмехалась.
На лугу, когда снег стаял, Тим нашёл вырезанную из жёлудя птичку — малиновку. И надолго потом заперся в своей комнате, дрожа под одеялом — пока близнецы маминой шпилькой не открыли замок, привлечённые шумом. Их прогнал Следен — Следен, принёсший фруктов и явно пытавшийся сказать «спасибо» и одновременно сделать вид, что тогда, на лугу, ничего не произошло. Тим не мог понять, что могло так изменить задиру Следена и заставить его прийти к изгою класса.
Школу тоже кто-то изменил. Ладошечка исчез, Тима больше не дразнили, его даже слушали — и он теперь заикался всё реже. И над фонариком не смеялись. Ведь Следен и ещё парочка «смельчаков» носили такие же. Позже Тим осознал, что его как-то незаметно приняли в «компанию», как ребята это называли. И он перестал быть изгоем.