— Я и есть твой папа, — заверил Сокджин. Требовалось только письменное подтверждение. — Чимин, я так рад, что ты теперь с нами.
— Правда?
— Разумеется, — сказал Сокджин. — Я тебя так люблю, Чимин-и. Ты мне очень важен. И всегда будешь важен, куда бы ты ни пошёл и что бы ты ни делал.
Даже если Чимина перераспределят, Сокджин всё равно продолжит любить его день и ночь.
— О, — сказал Чимин. Он сделал дрожащий вдох. — Джинни, я хочу шоколадную овсянку на завтрак.
Сокджин слабо рассмеялся и поцеловал сына в макушку.
— Хорошо, ребёнок. Всё что пожелаешь.
Как только Сокджин достаточно проснулся, чтобы встретить новый день, он поймал Чимина на руки и направился с ним на первый этаж. В дневные часы энергия била из Чимина фонтаном, поэтому Сокджину было почти невозможно поймать его и обнять. Все остальные мальчишки целый день хотели целоваться и обниматься; Чимин же позволял такую роскошь только по утрам, и Сокджин не собирался упускать возможность. Он перехватил Чимина поудобнее, спускаясь по лестнице.
Сокджин был всё равно что на автопилоте. Ему даже не пришлось задумываться; его руки автоматически потянулись за овсянкой и арахисовым маслом. Чимин заелозил.
— Ты добавишь туда шоколадную крошку? — спросил он.
Сокджин нежно улыбнулся.
— Да, дружок, — заверил он и потянулся к шкафчику с ингредиентами для выпечки.
Он посадил Чимина на островок, пока готовил завтрак. Чимин пинал дверцу шкафчика в ожидании, и Сокджин поймал одну его ногу, напоминая:
— Осторожнее со шкафчиками, Чимин.
Запищала микроволновка, и Сокджин достал овсянку, добавляя туда немного масла и много шоколада. Когда всё остыло, Чимин получил тарелку.
Сокджин слушал, как Чимин болтает сам с собой, пока готовил завтрак остальным.
— Когда вырасту, хочу очки, — сказал Чимин, засовывая в рот полную ложку овсянки. Он издал забавный звук, радуясь сочетанию шоколада и арахисового масла. — У Нонни очки.
— Кто такой Нонни?
— Из Гуппи и Пузырьки, — объяснил Чимин и слопал ещё ложку.
Сокджин хмыкнул и сделал ещё одну тарелку овсянки. Он передал её сонному Юнги, когда тот ввалился в кухню, всё ещё потирая глаза.
Чимин продолжил болтовню.
— У него очки, и он выглядит очень здорово. А ещё Джун иногда носит очки. И я тоже хочу очки, но не как у Джуна квадратные, а круглые, как у Нонни и Ари Отера.
— Гарри Поттера, — поправил Сокджин. — Пожелай брату доброго утра.
Чимин принялся за уминание очередной впечатляющей ложки овсянки.
— Доброе утро, Юнги! — сказал он с полным ртом и снова принялся пинать шкафчик.
— Утро, — буркнул Юнги.
Он взял ложку и ушёл со своей овсянкой на дальний конец стола. Чимин всё болтал, пока Юнги пытался проснуться, а Сокджин готовил завтрак остальным.
Сокджин прислушивался к Чонгуку, зная, что малыш вскоре захочет вылезти из кроватки. Однако тот, похоже, этим утром решил поспать подольше, потому что Хосок проснулся первым.
— Здравствуйте, — робко сказал Хосок.
Он застыл в дверном проёме, и Сокджин улыбнулся ему, приглашая войти. Хосок всё ещё немного стеснялся присоединяться к семье. Сокджин старался сделать так, чтобы это исчезло.
— Доброе утро, Хосок! — светло сказал он. — Садись за стол, а я принесу тебе завтрак.
Хосок, казалось, вздохнул с облегчением, услышав приглашение, и быстро забрался на своё место. Сокджин поставил его тарелку на стол и насыпал шоколадную крошку прямо у него на глазах; Хосок мгновенно засиял и радостно схватил ложку.
Сокджин не мог не улыбаться, глядя, как его новый сын уминает овсянку со всей возможной скоростью.
Сработала радионяня.
— Итак, ребятня, — сказал Сокджин, проверяя время на микроволновке: у него было две минуты. — Не поперхнитесь. Я пойду будить Чонгука и Тэхёна.
Он и усадил Чимина за стол, а затем взлетел наверх, прекрасно зная, что микроволновку ему не обогнать. Он всё равно хотел попытаться.
Чонгук не плакал, поэтому Сокджин спокойно поднял его из кроватки и быстро сменил памперс. Однако он волновался за Тэхёна.
Сокджин не хотел будить его, но мальчишка спал невероятно долго. Если его не поднять, он не заснёт днём, и тогда будет всё таким же уставшим.
— Проснись и пой, Тэтэ, — мягко сказал Сокджин, включая свет.
Тэхён в ответ укутался поглубже в одеяло.
— Нет-нет, так не пойдёт.
Отработанным движением Сокджин сумел подхватить Тэхёна одной рукой, другой удерживая Чонгука. Он спустился с ними обоими вниз, тихонько напевая, чтобы они проснулись. Тэхён хмуро моргнул, когда Сокджин усадил его в специальное кресло.
— Давай-ка я тебе помогу, — сказал Намджун, забирая Чонгука, чтобы у супруга было две свободных руки для ремней Тэхёна.
Чонгук захныкал и потянулся к Сокджину.
— Видишь, я же говорил, что ты ему нравишься больше, — сказал Намджун, передавая Чонгука, как только Сокджин освободился.
Намджун уже был одет в рабочую одежду, только галстука не хватало. Сокджин поцеловал его в щёку.
— Ничего подобного, не любит он меня больше. Он любит нас обоих. Просто сегодня я его плюшевый мишка, — сказал он. — А ещё я очень рад, что ты решил к нам сегодня присоединиться.
Намджун смущенно усмехнулся.
— Да уж… Сегодня как-то особенно тяжело было выбираться из кровати.
— Ты никогда не можешь проснуться, — легко напомнил Сокджин.
Он усадил Чонгука в стульчик и с благодарностью принял у Намджуна овсянку. Чонгук получил свою порцию и ложку.
— Я начинаю думать, что у тебя слишком тяжёлая работа.
Намджун поставил тарелку перед Тэхёном и ответил:
— Оно того стоит, если это значит, что я могу позаботиться о моих мальчишках. Хосок, давай пять!
Сокджин уже не раз замечал, что Намджун намеренно обращал внимание на Хосока. Он пытался включать его во все занятия, чтобы мальчик почувствовал себя к месту.
Хосок выдавил из себя слабый удар, и Намджун надулся.
— Ой, да ладно, Хосок, да бей же ты сильнее, — сказал он.
Хосок улыбнулся и ударил Намджуна посильнее.
— Вау! Ты такой сильный!
— Сильный-сильный! Прямо… супер сильный! — заявил Хосок, и Сокджин улыбнулся.
Приятно было слышать, как Хосок говорит добровольно. Ещё было здорово слышать, как Намджун заверяет, что он любит детей. Сокджин в нём не сомневался, но после утреннего разговора с Чимином он начал понимать, как сильно ему хочется, чтобы ничего в его семье не менялось. Он хотел остаться с этими мальчишками навсегда.
— Супер сильный, — согласился Намджун.
— Джун, я хочу пять! — потребовал Чимин.
— Хорошо, — с лёгкостью согласился Намджун и протянул ему руку. — Чимин, давай сильнее!.. Ещё сильнее… Давай так сильно, как только смо… ай! — Намджун прижал руку к груди, будто Чимин его ужалил. — Вау, ты такой сильный! Молодчина!
Чонгук заелозил в стульчике:
— А! Я! — пискнул он, перегибаясь через пластиковую столешницу.
Его ложка чуть не улетела на пол, но Сокджин вовремя поймал её.
Намджун рассмеялся. Улыбка его была так же великолепна, как в первую их встречу с Сокджином.
— Разумеется, мне нужна пятюня от Чонгуки! — воскликнул он.
Чонгук ударил его несколько раз подряд без особого смысла.
Сокджин тем временем заварил Намджуну кофе. Доставая крем и сахар, он обернулся на детей, которые сидели за столом. Его сердце болело за каждого из них.
Сокджин подписался на патронат, зная, что это дело временное. Однако даже Хосок, который жил с ними всего лишь пару недель, глубоко проник в его сердце, и уже невозможно было представить, что мальчик будет жить с кем-то другим.
Хосок, похоже, почувствовал взгляд Сокджина и немного ссутулился. Сокджин подмигнул ему, давая знать, что он не сделал ничего плохого. Он видел всю энергию и солнечные лучи, которые Хосок сдерживал в себе. Оставалось только надеяться, что вскоре Хосоку будет достаточно комфортно в доме, чтобы стать собой с новой семьёй.