– Вполне.
Благодаря усердной работе локтями, мы пробились в первые ряды. Конечно, не по центру стояли, а чуть правее, но ближе уже не подобраться.
– Зато отсюда будет видно шествие, – заверяла Хани.
Цветные банты и атласная ткань украшали сцену. Позади неё громоздились высокие трибуны, почти доверху забитые знатью. Если не считать жесткого разделения на: бедняки внизу, богачи вверху – то получилась этакая смесь стадионного и уличного вариантов концерта. Забыл упомянуть важную деталь: доблестные стражи Бронкастера окружали сцену плечом к плечу – даже мышь не проскочит.
– С нетерпением жду начала, милорд, – глядела по сторонам Хани. – Как думаете, факиры будут?
– Разве в программке не написано? – Какой вопрос, такой ответ.
– А фокусы?
Тьфу ты! Не говорить же ей, что меня больше интересовали правители Алькасара, чем представление, каким бы грандиозным оно ни обещало быть. Только подумал об этом, как вокруг заволновались:
– Смотри, герцог! Гляди, советник!
Между двумя рядами закованных в латы рыцарей ехали двое: старик в алой мантии и белокурый толстяк в пёстром костюме. Без сомнения, в красном – советник Синмар по прозвищу Мутнодум, а как попугай вырядился Хамиш Конфидион.
Не без помощи слуг герцог Артийский выбрался из седла. Синмар же скривился, когда к нему подбежал лакей. Советник с ловкостью молодого паренька спрыгнул с коня и встал по левую руку от Хамиша. Вместе они поднялись на сцену.
Морщинистое лицо Синмара прикрывала короткая седая борода. На груди старика висел массивный позолоченный амулет, пальцы сжимали черный посох с ярким красным камнем на конце. Волшебник окинул толпу не то мрачным, не то серьёзным взглядом.
В отличие от Синмара, Хамиш смеялся и размахивал руками, приветствуя народ. Он обладал круглым румяным лицом и выдающимся носом, под которым топорщились пышные соломенные усы.
Толстяк сказал что-то советнику. Синмар кивнул и взмахнул посохом. По шевелящимся губам я понял: произносит заклинание.
– Что он сделал? – вырвалось у меня.
– Первый раз в столице? А по одёжке не скажешь! – удивился кучерявый парнишка рядом. – Могущественный волшебник Синмар усилил голос лучезарного Хамиша, чтобы все слышали его праведные речи.
И действительно, голос Хамиша разнёсся на всю площадь:
– Я безумно рад приветствовать на празднике Огня жителей славного Бронкастера! Да что там Бронксатера – уроженцев всего Алькасара! Друзья, надеюсь, этот день моего скромного правления запомнится вам навсегда… – И в том же духе.
Кого-то он мне напоминает. Точно! Года три назад знакомая предложила сходить на семинар, уверяла, будет весело. Ну, я и согласился.
Большой зал. Поднимается занавес. Выходит приятный мужчина и обращается к собравшимся: «Братья, готовы ли вы услышать Господа?». И давай людям мозги пудрить. Знакомая радуется, кивает, улыбается. Хорошо, я с краю сидел – сказал, что в туалет, и не вернулся. Слышал, через пару месяцев того проповедника посадили. То ли за мошенничество, то ли за вымогательство, не в этом суть.
Так вот, лучезарный герцог напоминал проповедника секты. Нет, не внешне, а мимикой, интонациями, жестикуляцией. Хамиш обещал накормить каждого в столице, помочь нищим жильём, снизить налоги ремесленникам и торговцам, улучшить условия в королевской армии, не забывал при этом и о вассалах…
Говорил он лаконично, красиво. Кулачком махал, как бы подтверждая сказанное. Хотелось закричать: «Фальшивка!». Да уж, в мир попал другой, а проблемы те же.
После очередной порции пустых обещаний, герцог умостился на трибуне. В тот же час появились артисты.
Разодетые в костюмы животных, они дали музыкальное представление. Волки играли на лютнях, лисы – на флейтах, олени били в барабаны, а высокий медведь в бубен стучал. Так, с последним я погорячился, перефразируем на «звенел бубном», а то подумаете, что мордобой устроили. Ну да ладно, не будем заострять на них внимание.
На смену музыкантам веселить людей вышли карлики. Они забавно пародировали гномов и эльфов, безуспешно штурмующих Бронкастер. Народ безудержно хохотал, подбадривая героев весёлыми выкриками.
– Какие забавные! – счастливо улыбалась Хани.
После появилась гимнастка. За ней вышел поэт, он скучно восхвалял в своих работах добродетель герцога, а затем выбежал королевский шут. Думал, лопну со смеху – он отжигал не хуже Джорджа Карлина.
Когда шут уходил со сцены, я обратил внимание на башенные часы. Как быстро летит время, подумал я, праздник длился уже пятый час. Давненько я не радовал себя едой. Живот отозвался урчанием. Наверное, не один я такой – Хамиш поднялся с места и объявил: