— Уже едет. Сказал, будет через пару минут.
— У меня тут официантка, — оповестил всех Сергей, указав пальцем на Риту. Ей стало неловко, когда трое парней оценивающим взглядом оглядели её с головы до ног.
— Не помню такую, — равнодушно сказал диджей и вернулся к своему занятию, но резко вздрогнул, когда Сергей прикрикнул:
— Придурок, она устраивается к нам на работу!
Он недовольно вздохнул и нервно потёр лоб ладонью. Парни многозначительно переглянулись, а Ягуар произнёс вслух:
— Не нервничай. Морщины появятся.
— У меня из-за вас морщины даже на заднице, — съязвил Сергей, презрительно оглядывая танцоров, — вот как сильно вы заставляете меня нервничать.
— Спешу оповестить, что это не морщины, а целлюлит, — ответил Ягуар, довольный, видимо, тем, что ему удалось подколоть ведущего. Яростная гримаса Сергея говорила о том, что если бы в этот момент в зал не вошёл ещё один работник клуба, то незадачливый шутник был бы обложен матом высотою с Эйфелеву башню.
И хотя Рита смотрела на всё происходящее едва ли не с открытым ртом, она тоже отвлеклась, услышав спешные шаги за спиной.
— О, Божечки, — проговорил вошедший, хаотичными движениями засовывая что-то в небольшую кожаную сумку, висевшую на поясе его брюк. — Дурацкий город с его дурацкими пробками. Моя бедная «Тойоточка» сегодня чуть сознание не потеряла, когда два нахала впереди нас чуть не въехали друг в друга, да ещё скверными словами начали ругаться. Это было так мерзко, что у меня даже сердце замерло. Надо после этого «Тойоточку» отвезти в автомойку, моя девочка не должна терпеть все эти грязные ругательства.
Рита резко опустила ладонь на рядом стоящий стол — на всякий случай, чтоб не упасть. После грубых слов ведущего подобные речи были как ледяной душ после кипятка. Даже бледно-жёлтый губка Боб на выцветшей футболке Сергея выглядел сурово по сравнению с ярко-оранжевыми брюками только что появившегося парня и его зелёной рубашкой с психоделическим узором. Образ довершался массивными кедами с полосами чёрного и зелёного цветов. Светло-каштановые волосы были зачёсаны назад в короткий конский хвост, а большие болотного цвета глаза пытливо перебегали с одного парня на другого, пока, наконец, не остановились на Рите, оперевшейся на стол и пребывавшей в шоковом состоянии.
— Доброе утречко, мои болезные, — поприветствовал всех парень, не сводя взгляда с Риты, видимо, дожидаясь, пока ему кто-нибудь объяснит присутствие здесь незнакомой ему девушки.
— Это кандидатка в официантки, — вместо приветствия буркнул Сергей, ткнув пальцем в Риту. Та злобно посмотрела на ведущего, и ей даже захотелось этот палец откусить, чтоб он больше не тыкал в неё сегодня. И никогда больше.
— Отличненько, — ответил тот, и на его лице просияла добродушная улыбка. — Я Глеб, администратор, но ты лучше называй меня Глебушкой.
— Э… Маргарита, — отходя от шока промямлила девушка, пожимая протянутую ей руку.
— Вот и славно, Ритуля, — выдал Глеб, снова вводя Риту в состояние лёгкого ужаса: она же только что была Маргаритой, как она так быстро стала Ритулей? — Пойдём ко мне.
Учитывая обстоятельства, безобидная в общем-то в условиях приёма на работу фраза прозвучала почти зловеще. Рита не сдвинулась с места. Заметив, что провозглашённая им кандидатка в официантки ушла в режим перезагрузки, Сергей нахмурился и слегка толкнул девушку в сторону Глеба.
— Что стоишь? Иди.
«Конечно, вы все тут уже привыкли к такому. А что мне прикажете делать?» — мрачно думала Рита, механически передвигая ноги по направлению в кабинет этого самого Глебушки.
— Значит, ты хочешь работать у нас официанткой, моя сладкая? — поинтересовался Глеб, забрасывая сумку на стол, и без того заваленный бумагами, папками, дисками, книгами и даже обычным мусором — обёртками от шоколадных батончиков и мятыми, наверняка использованными салфетками (уж не в период ли насморка они использовались?).
— Пожалуйста… — почти взмолилась Рита, осторожно присаживаясь на стул. — Можно без излишних… э-э… комплиментов?
Глеб резко поднял глаза и посмотрел на неё таким разочарованным и жалостливым взглядом, что Рита даже испугалась и пожалела, что попросила беднягу не обращаться к ней подобным образом. Казалось, он вот-вот расплачется или закатит истерику.
— Ну… если по-другому нельзя… — решила она смягчиться, но Глеб тут же её перебил:
— Ладно, давай займёмся делом. Честно говоря, у меня нет причин не брать тебя на работу, потому мне очень нужны официанточки и официантики…
Рассказывая всё это, Глеб непрерывно ёрзал на стуле, так, что Рите хотелось пристукнуть его чем-нибудь по голове, чтоб успокоился. Вдобавок его руки постоянно шарили по столу, то убирая фантики и мусор в корзину (причём предварительно его глаза внимательно рассматривали каждый предмет, видимо, принимая решение, достойна ли та или иная бумажка оказаться в мусорке), то швыряя диски и папки в картонную коробку, стоявшую сбоку от стола. При всём этом его рот не закрывался ни на секунду, и Рита узнавала море полезной информации о своей новой работе.
К концу разговора, который больше походил на монолог одного артиста, стол был уже почти пуст, а все проблемы были улажены. Оставалось лишь пару штрихов — куда-то деть огромную папку с документами и позвать зачем-то Сергея.
Высунув голову из двери своего кабинета, Глеб крикнул на весь коридор:
— Серёженька, болезный мой, иди сюда!
Через полминуты явился ведущий, окутанный никотиновой дымкой. Сидя на стуле, Рита слегка повернула голову в сторону, чтобы услышать, о чём эти двое болтали.
— Чего, Глеб?
— Ты знаешь, что мне от тебя нужно. Твоя вдохновляющая на трудовые подвиги лекция.
Из-за двери послышалось недовольное цоканье.
— А сам ты этого не можешь сделать?
— Нет, я же добрый и милый, я не могу так, как это делаешь ты, а по-другому они не понимают.
— Ой, Гле-е-еб… — злостно протянул Сергей, но всё-таки вошёл в кабинет.
— Глебушка! — возразил администратор, но его крик глухо стукнулся о захлопнувшуюся дверь. Сев на стул, на котором минуту назад сидел его эпатажный сотрудник, Сергей скрестил руки на груди и строго, исподлобья посмотрел на Риту, вжавшуюся в свой стул. Даже изображение смеющегося губки Боба на футболке ведущего не помогало расслабиться.
— Значит так, — уверенным, поставленным тоном, будто произносил это уже тысячу раз, начал Сергей. — Я хочу, чтобы ты уяснила важную вещь. Тебе платят за твою работу официантки, и никто не несёт ответственность за твоё поведение. Ведёшь себя слишком раскованно и позволительно — не удивляйся, что тебя шлёпнули по заднице и предложили что-то неприличное. В конце концов, ты должна понимать, куда попала, и что клиенты тут далеко не монахи. Со слезами и соплями от обиды ко мне и Глебу тоже не бегать, так как я предупредил — вина не наша. И я не из тех, кто повторяет или оправдывается. Объяснил один раз — на этом моя ответственность заканчивается. Если не поняла с первого раза или если ты вообще дура, вина тоже не наша. Ясно?
Риткиной смелости хватило лишь на то, чтобы энергично кивнуть. Она ещё не знала, что сделать: то ли дать по носу этому грубияну, то ли просто-напросто убежать подальше. Вот только убегать не особо хотелось. Эмоции дали о себе знать, и Рита почувствовала себя среди столь разных людей словно в своей стихии.
Когда Глеб и Сергей наконец выпустили несчастную на волю с пожеланием увидеть её через пару дней и сразу заступить на смену, Рита протяжно простонала и потёрла лоб. Условия работы в кои-то веки удовлетворяли её и по финансам, и по времени, хоть и придётся работать ночью, но Рита уже давно ловила себя на мысли, что именно в это время суток ей было бы удобнее всего работать. Она снова показалась в зале, где обстановка практически не изменилась, разве что официантов за небольшим столиком в углу уже не было видно.
— Выжила? — услышала Рита дразнящий тон и повернулась в сторону стола с музыкальной установкой. Судя по улыбке, обращался к ней брюнет, хотя двое других также с любопытством смотрели на неё, ожидая услышать ответ.