Он уже отдышался, встал и теперь внимательно осматривал окрестности, надеясь понять, куда их отправило зеркало. Перед ними стелились бескрайные золотые долины. Ребята очутились посреди поля. Спелые колосья кланялись, звенели метёлками. У подножия хлебных домов вились полевые цветы. Где-то вдалеке, куда дотягивался взгляд, пролегла лента тёмной зелени.
Маша поднялась и встала рядом с Михеем.
– И куда нам теперь? – оглядывая ржаные просторы, высказала девочка мысли вслух. Ответили ей, как ни странно, из рюкзака, всё ещё лежавшего на земле.
«Маршрут построен. Поверните направо».
– Что это? – испуганно переспросила Маша.
Михей задумался, посмотрел вниз, откуда доносился звук, и сказал:
– Думаю, что это навигатор.
И ведь верно! Маша наклонилась, раскрыла свой обязательный атрибут всех походов, любимый рюкзачок, и из кучи разнообразной всячины, которую она неизменно брала с собой – никогда не знаешь, что может пригодиться, – вытащила на свет клубок-навигатор «Пи-3.14». А она-то про него совершенно забыла!
Девочка с изумлением уставилась на стрелку, подсказывающую направление.
– Я думаю, что надо следовать указателю, – вновь обведя открывшийся взору вид, задумчиво выдал Михей. – Мне отец говорил, что навигаторы наши непростые.
– А какие? – с любопытством спросила Маша, крутя в руках подарок бабушки.
– Да я так и не понял, – замялся парень, запустив ладонь в спутанные после погони на чердаке волосы. Они вихрами торчали в разные стороны, и теперь причёска друга окончательно приобрела вид вороньего гнезда. Михей покраснел. Было очевидно, что он и хотел бы помочь, да вот беда – забыл, что к чему, что ему родич рассказывал. Он признался: – Не очень внимательно слушал.
– Понятно, – со вздохом сказала Маша. Потом решительно сложила разномастный скарб обратно в рюкзак, закинула его на плечи и произнесла: – Делать всё равно нечего, будем следовать указаниям.
И ребята отправились в путь.
Первое время ровным счётом ничего не происходило. Солнце стояло высоко, бросая ровный мягкий свет на спелые поля. То тут, то там зоркими голубыми глазками подмигивали васильки, бойкими огоньками алели маки, наливались соком кудрявые нити гороха, темнели шляпки первых грибов. Ветер был тих и беззаботен, неспешно разносил густые ароматы позднего лета, трепал волосы и полы одежды ребят, кружил вокруг: то толкая в спину, то подначивая повернуть назад. Вдали виднелся незнакомый лес.
Ребята, не торопясь, шли вперёд, всё шли и шли, наслаждаясь зарождавшимся в груди чувством умиротворения и расслабляясь. Также вдалеке темнел лес. Сколько они уже прошли? Час или два… А конца пути всё ещё не видно…
«Как хорошо! – думала Маша, с каждым шагом замедляя ход. – Как тепло, тихо и спокойно. А я так устала…»
Волнами накатывала сладкая дрёма, тише становились мысли. Михей замедлил шаг, прищурил глаза, глубоко втянул воздух и громко чихнул. Аллергия? Но Маша его не слышала. Она еле переставляла ставшие вдруг ватными ноги. Неимоверно хотелось прилечь и отдохнуть, хоть на минуточку. Они ведь никуда не спешат, так почему бы не устроить небольшой привал? Маша прикрыла глаза.
– Маша, – услышала она точно издалека знакомый голос. Но откуда он доносился? Девочка с трудом разлепила веки. Встревоженное лицо друга расплывалось перед её глазами. И зачем он её будит? Ей бы поспать…
– Маша! – Михей тряс её за плечи, пытаясь привести в чувство. – Нам надо уходить! Срочно!
– А что случилось? – еле шевеля языком, промямлила Маша. Голова ещё казалось полной ваты и соображала плохо, но вот в глазах постепенно прояснилось – перед ней стоял Михей, обвитый васильками, маками и горохом.
– Маша! Скажи что-нибудь!
– Э… – замялась девочка, ещё не до конца осознавая, в какую на этот раз передрягу они попали. Подняла взгляд на Михея и растерянно пискнула: – «Люмос солем»[1]?
В тот же миг плотоядные растения замерли, Михей принялся небрежно стряхивать зелёные путы.
– Мда, – задумчиво выдала Маша, окончательно приходя в себя. Наконец-то, пришло запоздалое ощущение опасности, и девочке стало сильно не по себе. Она с тревогой огляделась – лютики и цветочки уже не казались ей такими симпатичными.