Жил он в семье жены, работавшей в страховой компании, и все ненавидели Дауда за то, что он существовал на зарплату жены и занимали они ту же комнату, что она сама -- до замужества. Его заставляли бегать по разным поручениям: то в магазин за маслом и картошкой, то на почту заплатить за телефон, то в налоговое управление -- оспорить сумму налогов. Стоило сесть за пишущую машинку -- теща тут же придумывала для него новое задание.
-- Я всегда работаю очень вдумчиво,-- Дауд словно просил извинения за эту свою особенность,-- у меня уходит много времени на обдумывание перед началом работы, и подвигается она очень медленно.
Дауд опубликовал уже два своих рассказа в журнале "Рассказ". Ему пришлось затратить на каждый из них по три месяца, а получил он всего двадцать пять долларов, и его шурин с угрюмым видом тут же подсчитал, сколько же вышло у него в неделю.
-- Мне нужно тихое место. Там, где живут творческие люди, где понимают все, что нужно для творчества.-- Он нервно улыбнулся.
Мидкиф согласно кивнул.
-- Мистера Ван Митера пока нет,-- снова сообщила девушка за коммутатором, как-то резко и отрывисто.
Мидкиф принялся ходить взад и вперед по ограниченному пространству между стеной и перегородкой.
-- Собираюсь внести кое-какие улучшения в свой сельский дом,-поделился он своими планами: он жил в шестикомнатном номере, на отшибе, в "Астории", с женой и шестью детьми.-- Знаете, нам приходится топить камин ящиками от яиц. Негоже... Хочу поэкспериментировать с углем, если получу свою тысчонку. И еще -- с газовой компанией: предложу им заплатить за их труд, посмотрим, что из этого выйдет.
Дважды продюсеры купили у него пьесы и чуть было даже не поставили; вполне естественно, обе -- на тему штукатурки.
-- Эх, хорошо бы сейчас наступило лето! -- задумавшись, пробормотал Мидкиф.
-- Да уж...-- откликнулся Шварц, потирая колено.
Ему только двадцать девять, но он уже передвигается как глубокий старик. Написал одну, первую свою пьесу, которая имела успех, и потом еще три, провальные, и критики в один голос заявили: все, он, мол, выдохся.
-- Лично я уезжаю в Альбукерке, штат Нью-Мексико. Там хоть и жарко, зато прозрачный воздух. Мне нужно беречься от холода, сырости.-- И стал энергично растирать колено.-- Знаете, по правде говоря, здорово, что фонд выделяет нам такие деньги.
-- Просто чудесно! -- подхватила мисс Титтл, хихикнув.
-- Шесть тысяч долларов на нужды Большого Искусства,-- произнес Мидкиф.-- Подарок от стальных королей. Сознательно выделяемые деньги.
Девушка за коммутатором посмотрела на Мидкифа. Он коротко махнул ей в знак приветствия.
-- Мистера Ван Митера пока нет,-- равнодушным тоном говорила она в трубку.
Мидкиф стоял теперь рядом с мисс Титтл, глядя на нее сверху вниз.
-- Ну а куда вы собираетесь потратить эти деньги?
Сразу вспыхнув, она высморкалась. Мидкиф терпеливо ждал ответа.
-- Положу в банк,-- спокойно ответила она.-- Для приданого. Ну, когда выйду замуж.
Мидкиф кивнул.
-- Вы помолвлены?
Мисс Титтл вдохнула через мокрый платок.
-- Нет.
Мидкиф посмотрел на Дауда, пожал плечами. Повернувшись, подошел к открытой двери, выглянул в холл.
-- Честно говоря, я страшно удивился, почему это они выбрали именно меня,-- признался Шварц.-- Мне казалось, что все согласны с мнением критиков: мне конец, я выдохся.-- И улыбнулся.-- Может, в фонде не читают Джона Мейсона Брауна? В Альбукерке есть свое преимущество -- он расположен очень далеко от Джона Мейсона Брауна.-- Шварц засмеялся.
Никто его не поддержал; он медленно постукивал кончиком трости по подошве ботинка. Стоило Шварцу, маленькому уродцу, в очках с толстыми линзами, улыбнуться, как такое впечатление пропадало, и он казался человеком приятным, готовым угодить любому, хоть и печальным.
Через дверь торопливо вошел Джонни Марбл.
-- Я не опоздал? -- осведомился он с тревогой у Мидкифа.
-- Нет, не опоздал,-- успокоил его Мидкиф.-- Мистер Ван Митер поехал на ланч, потом будет обедать -- есть вкусные ростбифы в компании прекрасных женщин, чьи имена повторяют все от одного побережья страны до другого.
-- Пришлось порепетировать с двумя актерами, которых я ввожу в завтрашний спектакль,-- сообщил Марбл -- импресарио пьесы, которая еле держалась на подмостках от одной недели к другой; быстрыми, резкими движениями он зажег сигарету.-- Продержится еще месяц -- поверю в чудо.
Мидкиф, взяв его за руку, подвел к мисс Титтл.
-- Хочу представить вам, мисс Титтл, еще одного гения, явившегося за тысячей долларов,-- мистер Марбл.
-- Как поживаете? -- приветствовала его мисс Титтл.
Они с Марблом обменялись рукопожатиями. У него были длинные черные волосы и открытый воротник на рубашке, подчеркивавший, что никакой он не импресарио, а настоящий поэт.
-- Мисс Титтл из Стэмфорда,-- уточнил Мидкиф.
-- Какое отвратительное, просто смешное место! -- заявил Марбл.-- Разве могут там жить драматурги?! -- Он всегда считал, что говорит с остроумными обобщениями, как Ноэль Коуард, и всегда был очень дерзок с женщинами.
-- Мисс Титтл -- библиотекарь,-- сообщил Мидкиф.
-- Какое чудное место для драматурга,-- спохватился, широко улыбаясь, Марбл,-- библиотека! Там полно надежных, не раз испытанных материалов.-- И засмеялся.
-- Чему это ты так радуешься? -- подивился Мидкиф.
Марбл загасил сигарету о перегородку.
-- Хочешь знать правду?
-- Да, правду.
-- Вовсе я ничему не радуюсь, чтоб ты знал.
С улицы ввалился Джентлинг,-- в его густых усах поблескивали капельки дождя, черная шляпа съехала на ухо, как сомбреро мексиканца.
-- Шестой по счету, но самый выдающийся драматург,-- пдытожил Марбл.-Высокий, как каланча, как Роберт Шервуд.
Мисс Титтл снова хихикнула, и Джентлинг от самой двери бросил на нее свирепый взгляд. Пальто на его плечах выглядело как романтически наброшенный плащ. Мисс Титтл тут же умолкла.
-- Ах! -- вздохнул негромко Джентлинг; в его речи, а он был родом с Миссисипи, всегда сквозили трагические нотки.-- Итак, все нищие явились пораньше, чтобы выстроиться в очередь за подаянием от "Фаунтен фаундейшн", славящейся своей холодной, равнодушной пресвитерианской благотворительностью.
Никто на его тираду не прореагировал, и драматург замолк и картинно прислонился к перегородке.
-- Тысяча долларов...-- задумчиво произнес Марбл.-- Еще никогда в жизни не получал я за один раз такой большой суммы -- тысяча долларов. Просто невероятно! Не верится!
-- Драматургия,-- поучал его Мидкиф,-- это призвание богатого человека, все равно как охота на тетеревов.
Марбл засмеялся и, бормоча, повторил эту фразу, намереваясь позже, когда они выйдут отсюда, записать ее где-нибудь у себя. Мисс Титтл хихикнула.
-- Кто она такая? -- поинтересовался Джентлинг.
-- Мисс Титтл -- библиотекарь.
-- Очень рад с вами познакомиться! -- Джентлинг с обезоруживающим, настырным южным шармом приподнял свое черное сомбреро с дырочками на складках.-- Оставайтесь и впредь библиотекарем.
Мисс Титтл снова вспыхнула и высморкалась, поднеся к носу платочек; потом резко повернулась, чтобы не видеть перед собой нагловатого лица Джентлинга.
-- Честно говоря, я страшно удивился, когда узнал, что мне присудили премию,-- высказался он.-- По-моему, впервые в театральном искусстве был отмечен такой хлам, а не что-нибудь еще, куда более достойное. Им нравятся трюки и всякая бессмысленная чепуха, этим писакам -- критикам с Парк-авеню.
-- Где вы живете? -- спросил Мидкиф.
-- На Двадцать третьей улице.
-- Неплохо устроились.
-- Из Нью-Йорка никогда не дождаться талантливой литературы,-- вдруг вслух сформулировал свою мысль Джентлинг.
Никто не попросил его пояснить свой комментарий. Он потеребил кончики усов и объявил:
-- Завтра я уезжаю в Натчес!
Сразу же отсюда он собирался на Пенсильванский вокзал -- купить билет и поскорее уехать, покуда снова не надрался. В Натчесе он пить не будет. Сядет за письменный стол -- и писать по восемь часов в день... Тряхнув головой и свирепо оглядевшись по сторонам, он большими шагами подошел к коммутатору и рявкнул: