Он замолчал, но на Вику так и не посмотрел.
- С-с-с-кольк-ко т-т-т… - попыталась она спросить, но от волнения не смогла продолжить.
- Лет? Восемнадцать. Сегодня исполнилось. Он ресторан заказал, гостей своих пригласил, но я не пойду. Мне с тобой хорошо, - сказал Кирилл и попытался улыбнуться.
Улыбка получилась кривая, вымученная. Вика протянула руку и коснулась его холодных пальцев.
- Т-теперь т-ты м-можешь у-уйти? От него?
Кирилл мотнул головой, чёлка упала на лоб.
- Теперь не могу. Это уже другая история, - с горечью ответил он, и перевёл разговор: - согрелась?
Вика вздохнула. «Экие мы неправильные», - подумалось ей. И это «мы» совсем не казалось странным, что было странным уже само по себе. У такого парня не могло не быть друзей, с которыми можно поделиться своей болью, но почему-то он вывернул душу именно перед ней.
Они бродили до глубоких сумерек. Ближе к Невскому проспекту уже засияли огни фонарей и уличной рекламы, но набережные, по сравнению с ним, тонули в полумраке. Кирилл смешил Вику забавными историями из своего детства, весьма своеобразного, на её взгляд. Никто его не контролировал, никто не указывал, чем нужно заниматься, и в результате Кирилл носился по дворам с ватагой друзей-подростков, пока не увлёкся скейтом. Вика даже позавидовала такой свободе, ведь кроме гимнастики никогда ничем особенно не занималась, а друзей, настоящих, даже в старой школе у неё не было.
Когда пришло время расставаться, Кирилл, отметая все возражения, спустился в метро вместе с ней и проводил до самого дома. Возле парадного Вика остановилась, смущённая, совершенно не понимая, что сказать. Всё, что она знала о свиданиях, было почерпнуто из книг и фильмов, да из обрывков хвастливых рассказов одноклассниц, которые для Викиных ушей не предназначались, и скорее были больше фантазиями, чем реальностью. В теории, сейчас Кирилл должен был её поцеловать, и от этой сумасшедшей мысли у Вики подкашивались ноги. Но то – в теории.
Он, и правда, подошёл совсем близко, так, что Вике пришлось задрать голову, чтобы видеть его лицо. Поднял пушистый воротник бежевого маминого пальто – одной из немногих вещей, которые она оставила, уезжая – и задержал руки на Викиных плечах.
- Спасибо, - сказал как-то глухо. – Этот день рождения я запомню. Ты меня просто спасла сегодня.
Что-то в голосе Кирилла, в напряжённом взгляде прозрачных глаз, выдавало необычную серьёзность момента. Как будто она и в самом деле спасла его не от застолья в ресторане, куда он идти не хотел, а от чего-то непоправимого и страшного.
- Об-бращайся, - попыталась отшутиться Вика, отгораживаясь от этой серьёзности, но получилось тоже всерьёз, и Кирилл кивнул.
- Пока, Виктория-победа.
- Пока.
Вика отступила на шаг, и его руки медленно отпустили её плечи. У двери в парадное она оглянулась – Кирилл стоял на прежнем месте и задумчиво смотрел ей вслед.
К утру всё стало ещё хуже. Вместо голоса изо рта у Вики вылетало лишь шипение, какое издаёт кран, если отключают воду. Голова болела, глаза слезились. Бабушка, громко ворча и проклиная всё на свете – от Викиных ботинок «на рыбьем меху», до привычки ходить без шапки в любую погоду - вручила ей стеклянный градусник и отправилась на кухню, греть молоко.
Вика сипела и кашляла, а сердце замирало от ужаса. Завтра состоится Игра, и пропустить её было совершенно невозможно! Бабушкино молоко с мёдом и маслом – приторно-сладкое, жирное – может и считалось целебным средством, но Вика по опыту знала, что сразу оно не сработает. Нужно было что-то радикальное, вроде порошков в ярких упаковках, которые весь сезон рекламировали по телеку, вот только бабушка аптечным средствам не доверяла, и таковых в её доме просто не водилось.
Вика послушно выпила молоко и откинулась на подушку, приладив на коленях ноутбук. Глаза резало, мельтешение бельчонка по экрану раздражало. От слабости и отчаяния она едва не расплакалась. Выключила ноут и уткнулась лицом в подушку. Под ней глухо заиграл телефон - пришло СМС сообщение.