Вика метнулась в туалет, где «жила» старая стремянка, заляпанная разноцветными красками. Она висела на крючке, вбитом под самый потолок, и первое время Вика не раз влетала лбом в железные ножки – в туалете метр-на-метр не особенно развернёшься.
Бабушка ждала под антресолями.
- Полезай. Аккуратно только, не упади оттудова.
Упираясь головой в потолок, Вика распахнула деревянные дверцы.
- Вынимай банки. Осторожно, не побей.
Вика передавала вниз трёхлитровые банки с запыленными боками, недоумевая, зачем они? На её памяти бабушка ничего не солила, не консервировала.
- Коробку тоже сними, она лёгкая, - продолжала командовать бабушка.
Коробка отправилась вслед за банками в подрагивающие старческие руки, и показался угол большого синего чемодана – там лежали мамины вещи, которые она не смогла взять с собой. Какие именно – Вика не знала. Тогда ей было не до вещей, она даже к ноутбуку полгода не прикасалась, хотя тот мама сунула ей в руки со словами: «На, пользуйся». С собой она забрала другой, новый, на котором работала.
Чемодан оказался тяжёлым. Вика едва не загремела со стремянки прямо на бабушку. Кое-как удержалась, балансируя на шатких ступеньках, пыхтя от натуги и пыли, набившейся в нос.
- Ого-о! – протянул Петренко, и присвистнул.
Вика прошла мимо, даже не повернув головы. Мамины чёрные джинсы сидели на ней, как влитые, замшевые туфли на небольшом каблуке были мягкими, и облегчали походку до почти грациозной. Волосы, забранные в пушистый «хвост» высоко на затылке, легонько хлопали по спине.
В классе царила обычная суета. Кто шушукался, кто торопливо писал СМСки, кто тупо пялился перед собой стеклянным взглядом, досыпая. Несколько пар глаз на секунду задержались на ней, на нескольких лицах мелькнула гримаса удивления, но Вику это не волновало. Она уселась за свою парту, и, водрузив на колени рюкзак, достала тетрадь. Пошарив в недрах рюкзака, и не обнаружив ручки, Вика похлопала по тетради. Ручка, действительно, оказалась между страниц. Взгляд задержался на пальцах – без облупленного черного лака на коротких ногтях, они казались тоньше, беззащитнее. Мимолётное желание спрятать их в длинном рукаве показалось ей смешным – манжет белой маминой «офисной» рубашки заканчивался строго за косточкой на запястье. Платье-для-школы, порезанное бабушкиными портновскими ножницами на длинные полосы, валялось в мусорном баке.
Звонок заставил её поднять голову. Краем глаза Вика отметила какое-то светлое пятно за окном, повернулась и с изумлением сообразила, что «пятном» оказалось отражение в тёмном стекле. Ещё не рассвело, и призрачная незнакомка в белой рубашке подарила ей невесомую улыбку.
Ещё до конца уроков выяснилось, что перемены в имижде не сделают Викину школьную жизнь проще. Скорее уж наоборот. Теперь все пялились на неё куда больше, чем прежде. Девчонки шушукались, ухмыляясь, а несносный Петренко лез с пошлыми теориями по поводу её перевоплощения. Причём, делал это громогласно, играя на публику. Оставаться равнодушной было трудно, труднее, чем решиться на перемены, но Вика только улыбалась обидчику в лицо. Без вызова, без снисходительности. «Это не важно! – твердила себе. – Он просто придурок.» В рюкзаке, под тетрадями, лежала форма. Среда – её день в фитнесс центре. На сайте Игры, в личке, с утра висело сообщение: «Ваша заявка одобрена, black. Желаем успеха!»
В пятницу вечером позвонил Кирилл. Они не виделись всю неделю. Вика не осмеливалась позвонить сама, и накручивала себя всякими ужасами вроде «всё кончилось», «в аварию попал», «уехал». Более прагматичные версии, вроде того, что у Кирилла могут быть проблемы в универе или дома, в голову не приходили.
- Привет! – как будто и не пропадал, поздоровался он.
- П-п-п.. тьфу! – в сердцах плюнула Вика и засмеялась от радости и облегчения.
- Увидимся? Есть желание отвезти тебя в одно чудесное место с видом на небо и вечерние огни.
- Да!
- Одевайся, я уже подъезжаю.
«Вот бес самоуверенный! А если бы меня дома не было?» - улыбаясь так широко, что заныли щёки, думала Вика, подпрыгивая на одной ноге – вторая запуталась в штанине.